Стоя на коленях фото: D1 81 d1 82 d0 be d1 8f d1 82 d1 8c d0 bd d0 b0 d0 ba d0 be d0 bb d0 b5 d0 bd d1 8f d1 85: стоковые картинки, бесплатные, роялти-фри фото D1 81 d1 82 d0 be d1 8f d1 82 d1 8c d0 bd d0 b0 d0 ba d0 be d0 bb d0 b5 d0 bd d1 8f d1 85

AtletIQ — приложение для бодибилдинга

600 упражнений, более 100 программ тренировок на массу, силу, рельеф для дома и тренажерного зала. Это фитнес-револиция!

Общая информация

Тип усилия

ДругоеЖимНетСтатическиеТяга

Вид упражнения

СиловоеРастяжкаКардиоПлиометрическоеStrongmanКроссфитПауэрлифтингТяжелая атлетикаСтрейчингово-силовое упражнениеЙогаДыханиеКалланетика

Тип упражнения

БазовоеИзолирующееНет

Сложность

НачинающийПрофессионалСредний

Вспомогательные мышцы

Пресс, Бедра, Нижняя часть спины

Как делать упражнение

1. Установите гриф на необходимой высоте в силовой раме. Встаньте на колени за грифом, под колени можно положить мат. Проскользните под гриф, положите его на плечи. Сожмите лопатки вместе, прижмите гриф к спине. Снимите вес.
2. Держите голову прямо, отодвигайте таз назад и вниз, пока не коснетесь икр.
3. Выполните движение в обратном направлении, возвращая туловище в вертикальное положение.

Фото с правильной техникой выполнения

Какие мышцы работают?

Вес и количество повторений

Количество повторений и рабочий вес зависит от вашей цели и других параметров. Но общие рекомендации могут быть представлены в виде таблицы:

Сделать тренинг разнообразнее и эффективнее можно, если на каждой тренировке изменять количество повторений и вес снаряда. Важно при этом не выходить за определенные значения!

*Укажите вес снаряда и максимальное количество повторений, которое можете выполнить с этим весом.

Не хотите считать вручную? Установите приложение AtletIQ!

• Электронный дневник тренировок
• Помнит ваши рабочие веса
• Считает нагрузку под вас
• Контролирует время отдыха

Лучшие программы тренировок с этим упражнением

Среди программ тренировок, в которых используется упражнение «Приседания стоя на коленях» одними из лучших по оценкам спортсменов являются эти программы:

Чем заменить?

Вы можете попробовать заменить упражнение «Приседания стоя на коленях» одним из этих упражнений. Возможность замены определяется на основе задействуемых групп мышц.

Приседания стоя на коленях Author: AtletIQ: on

Колени — сплошная рана: родители часами заставляли ребенка стоять на гречке

История с 8-летним мальчиком из Омска, которого родители истязали с поистине садистскими изысками, явилась чудовищным предупреждением противникам закона о домашнем насилии. Ау, все те, кто с пеной у рта отстаивает неприкосновенность российской семьи — зоны любви и безопасности! Посмотрите на фотографии мальчика, на видео его воспитания — неужто даже от этого не содрогнетесь?

На фото видно, в какое кровавое месиво превратились коленки второклассника, которого отчим с полного одобрения матери часами заставлял стоять на рассыпанной по полу гречке. На видео запечатлен процесс экзекуции, которая свершалась с жуткой регулярностью — палач бьет малыша коленом в спину, если тот пытается придерживаться руками за стену, ведь на колени должно оказываться максимальное давление…

Однажды ребенка заставили стоять на окровавленных коленях всю ночь.

Когда он наконец решился пожаловаться соседке, и та вызвала «скорую», врачам пришлось удалять крупу из тканей под общим наркозом, срезая пластами поврежденную кожу. Мальчик месяц провел в больнице — помимо прочего, он был крайне истощен.

Соседи и школьные учителя в шоке — семья-то вполне благополучная, ребенок всегда был хорошо одет, хорошо учился, ходил на кружки, участвовал в олимпиадах и школьных мероприятиях. Мама не пропускала ни одного родительского собрания. Отчим — успешный программист, владелец собственной IT-компании.

Картинка, а не семья.

А мальчик боялся рассказывать кому бы то ни было о своих страданиях. Потому что родители — главные люди в его жизни. Потому что они лучше всех знают, как надо. Потому что идти против семьи в восемь лет совершенно невозможно…

Ау, все те, кто говорит, что нельзя лезть в семью — вы по-прежнему утверждаете, что для борьбы с домашним насилием достаточно существующего уголовного кодекса? Вы можете объяснить второкласснику, что он должен был предпринять, куда бежать и какие заявления писать? А заодно и всем нам?

Или уж лучше честно признайте, что семья — это действительно особая зона. Иногда и впрямь — любви и взаимопонимания, как вы любите говорить. Но зачастую за закрытыми дверями семей творится такое, что не каждый насильник решится совершить в темной подворотне.

Потому что дома ему комфортней и безопасней — это его территория. Потому что домашние зависят от него и физически, и морально.

Потому что среди людей, увы, достаточно садистов, маньяков, просто дураков. И все эти качества никоим образом не влияют на детородную функцию. Маньяки, садисты и просто дураки так же, как и все остальные, становятся супругами и родителями. К сожалению, детей нередко необходимо защищать от матерей и отцов, а жен — от горячо любимых ими мужей.

И обычный Уголовный кодекс справиться с преступлениями, творящимися под священным семейным покровом, не в состоянии. Для этого нужен отдельный закон — закон о домашнем насилии, которого вы почему-то так боитесь.

Только не заводите старую песню о том, что если дети получат возможность жаловаться на родителей, то смогут вымогать у тех все, что пожелают. И что жены будут сдавать мужей в участок за некупленную шубу. И вообще, миром станут править гомосексуалисты.

Закон должен быть хорошо продуман и избавлен от возможных злоупотреблений — с этим никто не спорит. Но он обязательно должен быть. Чтобы те, кто зависят от своих близких — в силу возраста, пола, состояния здоровья или характера, — не становились беспомощными и беззащитными жертвами.

…Сейчас отчим маленького страдальца из Омска находится в СИЗО. Мать под подпиской о невыезде, сын живет вместе с нею — она пока не лишена родительских прав. Думаю, скорее всего, прав ее лишат, слишком уж тяжелы вменяемые ей преступления. Так что счастливого конца у этой истории не будет — мальчик лишится семьи.

А вот если бы закон о домашнем насилии уже существовал, возможно, и удалось бы вправить матери мозги до того, как дело зашло настолько далеко.

Опубликован в газете «Московский комсомолец» №28152 от 16 декабря 2019

Заголовок в газете: Пытки под священным покровом семьи

«Вы сломали мне жизнь!»: школьник заставил извиняться родителей стоя на коленях (ФОТО, ВИДЕО)

Некоторые предположили, что запись на самом деле может оказаться фейком.

В Сети появилось видео, на котором школьник поставил на колени своих родителей и заставил их просить у него прощение за «сломанную жизнь». В кадре взрослые мужчина и женщина извиняются за свои действия и просят прощения у ребенка.

За кадром звучит срывающийся на крик голос подростка.

«Вы сломали мне жизнь, четыре раза отправляли меня в больницу, вы признаете, что вы это делали?!» – заявляет школьник, отметивший в начале видео, что запись была сделана 16 октября. 

В ответ на слова мальчика мама пытается оправдаться за такое отношение к сыну и просит отца уйти из семьи. Чем именно закончилось унижение родителей, неизвестно.

Школьник поставил родителей на колени ВИДЕО

По словам ряда пользователей Сети, видео снял юный геймер, яростно увлеченный играми.

Подлинность записи установить не удалось, поэтому многие не исключили, что речь может идти о вирусном видео, целью которого является привлечение внимания и раскрутка начинающего видеоблогера. 

В свою очередь, Life со ссылкой на друзей 16-летнего юноши сообщает о том, что снявший скандальное видео парень ранее неоднократно угрожал родственникам самоубийством. При этом подросток действительно несколько раз лечился в психиатрических клиниках, куда его помещали по настоянию родителей. 

Фото: соцсети

Знакомые парня отметили, что он очень болезненно реагировал на любые попытки ограничить его компьютерные пристрастия. При этом у него было несколько попыток самоубийства, причем он угрожал довести их до конца. 

«Думали, так просто уедете? Теперь вы трупы» Ужас боев чеченской войны глазами русского солдата: Общество: Россия: Lenta.ru

30 лет назад, 6 сентября 1991 года, вооруженные сторонники Джохара Дудаева ворвались в здание Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР и разогнали депутатов. Многие были ранены, председателя совета Виталия Куценко убили — выкинули из окна третьего этажа. Так сепаратисты, объявившие о независимости Чечни, избавились от советской власти в республике, что привело к затяжному политическому конфликту, а затем к главной трагедии России — чеченской войне. «Лента.ру» продолжает публиковать воспоминания людей, которые оказались в этой мясорубке и чудом уцелели. Один из них — Дмитрий, служивший в разведывательно-штурмовом батальоне 101-й бригады под командованием майора Олега Визняка, посмертно награжденного званием Героя России. Дмитрий до сих пор опасается за свою жизнь, поэтому просил не раскрывать его фамилию и даже город, в котором живет. В этом интервью — его воспоминания о предательстве служивших с ним офицеров, о зверствах боевиков и их безнаказанности.

Этот текст из цикла «Ленты.ру» к 25-летней годовщине чеченской войны впервые был опубликован 9 сентября 2020 года. Теперь он публикуется повторно. Остальные тексты из цикла читайте ЗДЕСЬ

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

«Лента.ру»: Когда вы впервые четко осознали, что происходит в Чечне?

Дмитрий: В тот период в моей жизни случились некоторые перипетии. Моя семья спешно покидала родину — республику Узбекистан. Происходил распад Советского Союза, в острую фазу вошли межнациональные конфликты, когда узбеки пытались гнать оттуда все другие национальности — в том числе, если знаете, в Фергане случилась резня из-за десантной дивизии, которая там стояла. Случился конфликт, убили нескольких десантников, а им дать отпор не разрешили.

Все это докатилось и до Ташкента, где мы тогда жили. В 1994 году я, в возрасте 17 лет, был вынужден уехать в Россию. Мой брат уже отслужил в армии Узбекистана — охранял афганско-узбекскую границу в районе города Термеза, и ему дали возможность въезда как вынужденному переселенцу.

Приехали мы, два молодых человека, и наш отец. Отношения с местным населением тоже не сложились — ведь мы были чужими для них. Миграционная служба России выдала брату субсидию на приобретение дома. Купили дом, и отец был вынужден уехать.

Дальше началось самое интересное. На тот момент нам было не до происходящего в России. Вы понимаете, что такое вынужденные переселенцы? Это максимум сумка, ни телевизора, ничего, все новости понаслышке… Я в первый раз услышал о том, что в Чечне происходит, от парня, который приехал оттуда, он служил в подразделении специального назначения. Говорить без слез об этом он не мог. Потом у нас появился простенький телевизор, но то, что по нему говорили, не совпадало с тем, что там действительно происходило.

О чем говорили по телевизору?

О восстановлении конституционного порядка. И показывали съемки, насколько я понимаю, даже не того периода, а более раннего, когда люди выходили на митинг, против чего-то протестовали, требовали… Я так понимаю, это был примерно период выборов Джохара Дудаева. Они показывали, как я понимаю, только то, что было выгодно российской пропаганде — а именно оппозицию, что она чем-то недовольна…

Краем глаза я видел кадры, на которых танк проехал, гремя гусеницами, и все. На этом все мои познания о том, что происходит в Чеченской Республике, кончались. Никто ничего не знал.

Более-менее полную информацию мы получили от людей, которые нам продавали дом. Они были из Дагестана.

Когда это было?

Лето-осень 1994 года.

Ближе к ноябрю они заговорили о том, что их братьев, мусульман, обижают и притесняют в Чеченской Республике, что нужно ехать к ним и оказывать им всяческую помощь

В чем она выражалась, на тот момент мне не было понятно. Я тогда был далек от армии, от понимания того, что я знаю сейчас.

У нас была договоренность: мы покупаем этот дом, но пока мы ждем государственных переводов с одного счета на другой, мы живем в этом доме вместе с ними, а потом они получают деньги и съезжают. Получилась эдакая гостиница, где проживала наша семья и их семья. В той семье было два брата. Они говорили, что надо ехать в Чечню помогать братьям-мусульманам добиться свободы.

Когда официально ввели войска в Чечню, где вы были?

Я как раз должен был туда призваться, но у меня не было ни гражданства, ни регистрации — она появилась лет десять спустя. В итоге я был все же призван — без гражданства, без регистрации — для восстановления этого самого конституционного строя в Чеченской Республике.

Какой месяц, год?

В мае 1995 года. На новогодний штурм Грозного я не попал, хотя по возрасту должен был быть там. Но наши военкоматы, наверное, побоялись только что приехавшего человека захомутать и отправить. Они сделали это позже, спустя четыре месяца.

Я отслужил полгода, а потом нас отобрали в отделение специального назначения — в разведывательно-штурмовую роту разведывательно-штурмового батальона 101-й бригады. Нас направили на подготовку в Северную Осетию, в Комгарон — там военный лагерь был. Потом отправили сразу на боевой технике в Грозный.

С каким чувством туда ехали, зная о том, что происходит?

А никто ничего и не знал

Но в газетах же писали о восстановлении конституционного строя…

Я не знаю, как сейчас, но в то время информирование практически полностью отсутствовало. Вы представляете бойца, находящегося в армии, за войсковым забором — какие газеты, какой телевизор? Телевизор покупало себе подразделение. Когда я был в учебной части, мы только прибыли, к нам пришел командир и сказал: «Вы хотите телевизор смотреть — вечером, в личное время? — Да, хотим! — Так его надо купить! Поэтому пока вы не накопите на телевизор всем отделением, телевизора у вас не будет». Как выяснилось, ровно за день до нашего прибытия телевизор, который стоял в части и был куплен предыдущим призывом, этот командир увез к себе домой.

Когда вы приехали в Чечню?

В феврале 1996 года. Если бы не подготовка, которой нас «подвергли» в Комгароне и частично по местам службы (я за этот период сменил три воинских части), то, возможно, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Где вы дислоцировались?

Грозный, 15-й военный городок.

Я недавно освежал в памяти то время, смотрел хронику. Помимо разрушенных зданий и сгоревших бэтээров там было очень много трупов на улицах, которые никто не убирал.

Да, было такое. Как мы потом восстановили хронологию событий, начавшийся штурм плавно перемещался от Грозного к горным районам. Боевиков выдавили в сторону Самашек-Бамута. За перевалом Комгарона, где нас готовили, были слышны залпы орудий — брали штурмом Бамут и Самашки. Наш командир, который бывал там не раз в командировке, говорил нам: «Слышите эти залпы? Не будете делать то, что я вам говорю, вы все останетесь там!»

Какая обстановка была в городе на момент вашего прибытия?

Напряженная.

Местные жители буквально ненавидели российские войска. Рассказы о том, что они хотели мира, мягко скажем, абсолютная неправда

Все?

Все, поголовно. Они всячески пытались, как только могли, навредить федеральным войскам. У нас было несколько прецедентов, когда убивали наших бойцов, которые выезжали в город не для участия в боевых действиях.

Мы прибыли в разгар партизанской войны. Задачей нашего подразделения были ежедневные выезды на обнаружение и уничтожение бандформирований, складов с оружием, припасами, розыск полевых командиров, которые скрывались в горах, в населенных пунктах, да и в самом Грозном. Они ведь далеко не уходили, они всегда были там, просто было трудно выявить, где они находятся, чтобы их ликвидировать. Каждый день мы делали это и несли сопутствующие потери.

Первая потеря — это наш водитель, даже не из нашего подразделения, а из соседнего, из батальонов нашей бригады. Он с двумя офицерами поехал на рынок Грозного, где все они были убиты выстрелами в затылок. Прямо на рынке, средь бела дня, при всем народе.

То есть там торговля шла в этот момент?

Да. Там чей-то день рождения намечался, и им нужно было купить продовольствия. Огурцы, помидоры — как понимаете, в военном обеспечении такого нет. В общем, выехали они в город, получив соответствующее разрешение, а потом нам привезли три трупа оттуда.

Мы потом восстановили хронологию событий. Произошло это так: они останавливаются возле центрального рынка. Соответственно, машина стоит на дороге. Офицеры выходят вдвоем… Они тоже нарушили инструкцию, совершили глупость: никогда нельзя поворачиваться спиной, всегда нужно стоять как минимум спина к спине. Вдвоем подошли к торговым рядам.

Из толпы выходят два человека, подходят к ним сзади, приставляют к затылкам пистолеты и делают два выстрела одновременно

Не спеша, прямо там, снимают с них разгрузки, оружие, обыскивают, забирают документы — короче, все, что у них было. Торговля идет, никто не останавливается…

Водитель пытается завести машину и уехать, и в тот момент дверца открывается, к нему садятся еще два товарища, приставляют к затылку пистолет и говорят: «Поехали!» Доехала эта машина до площади Минутка, там был блокпост под мостом, где подорвали генерала Романова. Не доезжая этого блокпоста, прямо на кольце, машина глохнет. Техника была далеко не в лучшем состоянии.

Он пытался завести эту машину, но она не заводилась. В итоге они поняли, что наступает напряг, так как прямо под мостом сидят десантники. И они знали, что могут быть обнаружены, — автомобиль стоит на месте, то заводится, то глохнет… Боевики делают выстрел и уходят. Внимания на это никто не обратил. И только когда автомобиль несколько часов там простоял, решили подойти и проверить. Обнаружили нашего водителя, убитого выстрелом в голову. В итоге нам привезли три этих трупа, и с тех пор мы поняли, что утверждение о том, что чеченский народ не хочет этой войны, — неправда.

Недавно я разговаривал с Русланом Мартаговым, пресс-секретарем чеченской антидудаевской коалиции, и он мне говорил, что практически никто в Чечне не поддерживал Дудаева. Может, это началось уже после начала активных боевых действий?

Не могу рассказать вам, что происходило до прихода Дудаева к власти, но то, что в Чечне активно убивали европеоидное население, ни для кого не секрет.

Там реально лилась кровь рекой. Вырезали, насиловали, грабили, убивали — делали что хотели с русскими

Еще до начала войны?

Еще до начала. Ведь войну-то спровоцировало даже не то, что Дудаев что-то не поделил с нашим руководством. Были жалобы русскоязычного населения, которые писали Ельцину, чтобы он спас их — тех, кому некуда было уезжать, ведь им не давали этого сделать.

Мы потом были во многих населенных пунктах, беседовали непосредственно с жителями русских станиц — Асиновской, Заводской, других… И они рассказывали, как это было. Мы слышали от очевидцев то, о чем в газетах не напишут и по телевизору не покажут. Это рассказывали нам те люди, которых сейчас в фантастике называют выжившими. Они рассказывали, как девочек 12-13 лет еще до войны насиловали чеченцы, увозили никто не знает куда, и больше их никто не видел.

Прямо ночью, а то и днем заходили в дома и убивали русских. Забирали все, что им нравится… Если вы были в Ставропольском крае, Краснодарском, Чечне той же — там люди зажиточно живут, там привыкли работать. Соответственно, у людей было что брать, и они брали, при этом не забывая их убить. И убивали ужасно — резали на куски в прямом смысле, обезглавливали, на забор втыкали эти головы. Там была очень жестокая расправа над населением, которое не хотело к ним иметь никакого отношения.

Потом это трансформировалось в террористический захват автобусов, самолетов, требования к Российской Федерации. Я думаю, что все это и стало причиной войны.

Мартагов сказал: «Никому эта война была на хрен не нужна». Это неправда?

Нет, это неправда, я думаю, что они ее и спровоцировали.

Так дальше не могло продолжаться. Это нарыв — он нарывает, нарывает, а потом вскрывается

Я не оправдываю наших военачальников, они тоже допустили много ошибок и глупостей — нельзя было входить туда так, как это произошло тогда.

Как вы входили в Грозный?

Как только мы пересекли административную границу с Чечней, командир сказал: «Все, шутки закончились, расслабление тоже. Патрон в патроннике, на любой шорох стреляем». Он был не первый раз в командировке и потерял семь товарищей-офицеров, сам чудом остался жив. Сожгли бэтээр, в котором ехал офицерский разведдозор. «Здесь идет война», — закончил он. А мы войну знали до этого только по рассказам из телевизора про Великую Отечественную, даже фильмов про Афганистан тогда еще не было.

Мы видели все эти таблички на въезде в Грозный: «Добро пожаловать в ад», «Мы вас встретим», «Вы должны знать, что вас ожидает» — и все такое прочее. Когда проезжали мимо местных жителей, они плевали в нас — колонна идет, а они делают это показательно в нашу сторону и кричат какие-то угрозы на своем языке.

Мы наблюдали следы боевых действий — сгоревшая броня, гусеницы вдоль дорог… Было как-то невероятно. Понимали, что это части механизма от одной единицы техники, когда башня или гусеница лежала в ста метрах от остова танка. Это уму непостижимо, как на такое расстояние могут разлетаться части механизма. Попадание из гранатомета с кумулятивным зарядом в учебную технику мы видели на полигоне. Попадание РПО «Шмель» в здание — тоже. Но в реальности мы не наблюдали последствий. И теперь увидели.

Везде валялись гильзы, все здания, все столбы — все, что можно было, реально как решето дырявое — указатели, где они были… Кстати, одна из фишек противника состояла в том, чтобы сбивать названия всех улиц, все указатели на дорогах, чтобы была неразбериха. И действительно, у нас тогда ведь даже не было нормальных карт, чтобы ориентироваться в городе Грозном.

Мы изучали его, полагаясь на визуальную память: вот здесь проехали, вот тут поворот, а нам нужно вот сюда… Запоминали таким образом. Вся карта была в голове. Особенно это касалось водителей бэтээров, которым необходимо было привезти группу людей туда, куда нужно. Тоже бывали моменты — выехал, пропустил поворот, не в тот зашел…

А каким был ваш первый боевой опыт?

Приехали мы на броне, и в первый день нас направили в 22-й городок, перевести дух, переговорить. Офицерам надо было поговорить с другими офицерами, нам, соответственно, с бойцами — так скажем, чтобы ввели в курс дела. В этом городке дислоцировался милицейский полк внутренних войск. Нам выделили один из этажей казармы. Стемнело, наступило время ужина, и тут же начался обстрел.

Нам-то невдомек, мы постоянно стреляли на полигонах, с линии огня. Выходишь на огневой рубеж и стреляешь, в том числе трассирующими пулями. И в тот день обстрел начался тоже трассирующими пулями. Интересно смотреть, когда они летят от тебя на полигоне. А когда в тебя летят — еще интереснее.

Все повысовывались в окна. Типа: «О! По нам стреляют!» Не понимали, что любая из этих пуль может убить

Окна были заложены наполовину, и в них оставлены небольшие отверстия-бойницы. Пули попадали в кирпичную кладку, где-то кирпичи рассыпались. Обстрел велся из разрушенной пятиэтажки, которая находилась напротив, не более чем в 150 метрах — то есть обстреливали фактически в упор.

Командир стал «успокаивать» нас прикладом автомата, нанося удары в затылок, в шею, под лопатки, в спину. Когда все поняли, что он не шутит, как начал орать: «Всем лечь! Вы что, идиоты, не понимаете, что вас сейчас убьют?!»

Как это вообще — высунуться, когда по вам буквально с двух шагов огонь ведут? Как у вас сознание в этот момент работало?

Оно отключилось. Глупость несусветная, но мы поняли это уже потом. Интересно, понимаете? Мы приехали в составе уже подготовленного подразделения, полностью вооруженного, снабженного…

Опять же — вас учили, инструктировали…

Поймите, это первый настоящий бой. С 22-го городка открыли ответный огонь, нам командир тоже дал команду ответным огнем подавить огневые точки противника. И тут началось веселье! Все, что было, полетело в ту сторону. Первый бой, когда потерь еще нет — это весело, смешно!

А потом, когда мы уже поехали по улицам Грозного, увидели трупы людей… Останавливаться было запрещено. Предположим, лежит гражданский — явно не чеченец, но мы не можем остановиться, чтобы его забрать или оттащить хотя бы с дороги. Иногда трупы специально клали на дорогу, чтобы колонна остановилась.

Причем колонна — это три-пять боевых машин, которые идут группой, не те колонны в понимании обывателя, которые идут, растянувшись на пару километров, хотя и такие мы сопровождали. Мы чаще обеспечивали безопасность, проводя разведку еще до появления колонны, а иногда шли в отрыве от нее, сзади, и наша задача была при нападении на колонну вступить в бой, отрезать боевиков от поражения ее огневыми средствами. Задачи, которые ставили командиры, были разными.

И когда мы поехали по этим улицам Грозного, посмотрели на эти дома, на людей, которые глядели на нас полными ненависти глазами… Нельзя было сказать, что они хотели окончания войны и пылали любовью к российским военнослужащим

Может, и не пылали любовью к военнослужащим…

Тогда пылали к обратной стороне.

Многие говорят, что сровненный с землей Грозный и стал причиной этой «любви»…

А чего они ожидали, когда в каждом доме были боевики? Как нужно было освобождать этот город? Более того, сколько погибло офицеров и бойцов при его штурме? И при последующих штурмах — он ведь не один был. В марте они осуществили попытку захвата Грозного, которая сорвалась. А 6 августа 1996 года они совершили то, чего никто не ожидал. Это было подобием первого штурма Грозного, только тот был зимой, а этот — летом. Им было легче — они могли нести больше вооружения, выходить на дальние расстояния.

Давайте не будем забегать вперед. Вы помните первую потерю в вашем подразделении?

Вот тогда, на рынке, это была потеря, но не боевая. Вторая — они были не убиты, ранены. Шла ночью колонна по Ленинскому проспекту Грозного, и ее стали обстреливать.

Первым был ранен боец из группы специального назначения (так как батальон был один, находились мы в одном помещении, в бывшем спортзале школы — там разместили и нашу разведывательно-штурмовую роту, и группу специального назначения). Пуля, пробив радиостанцию Р-159, застряла у него в позвоночнике. А за моим другом, не для прессы будет сказано, закрепилось прозвище «в жопу раненный сержант» — он только успел поднять ноги, когда по броне бэтээра прошла пулеметная очередь. Слава Богу, все сердечники куда-то ушли, а вот медная оплетка застряла у него от задницы до пяток. Это считается осколочным ранением. Хирурги его ковыряли-ковыряли, но все так и не вытащили.

Вы сами убивали?

Интересный вопрос для тех, кто был на войне.

Я имею в виду — видели результат своих действий? Выстрелил — убил.

Выстрелил — убил? Это убийство, а не бой. В бою вы не видите результата, его можно увидеть только после.

Как можно осознать? Там же непонятно! Особенно много к тому же было столкновений в ночное время. Когда стреляет группа людей с разных точек и позиций, и ты подходишь утром, начинаешь осматривать территорию — тебе никто не скажет, чей это конкретно выстрел был.

Поставим вопрос по-другому: вы осознавали, что убиваете людей? Или это были не люди для вас?

С человеческой точки зрения я понимал, что это люди. А с точки зрения происходящего там и того, что я видел своими глазами, я понимал, что это нелюди. Я видел обезглавленные трупы наших бойцов и офицеров. Я видел трупы бойцов, с которых живьем снимали кожу. Я видел трупы, у которых были отрублены конечности. Я видел, как на подносах, накрытых тканью, приносили прямо на КПП головы бойцов, вышедших в соседний сад нарвать яблок. Все бойцы — не думайте, что это личное мнение, там все осознавали это, — понимали, что в плен попадать нельзя ни при каком раскладе. Пощады не будет. Более того, сделают все, чтобы труп не был опознан. И так в семью приходит горе, а когда труп не опознан — непонятно, своего ли сына они хоронят.

Говорят, это смотря к кому попасть. Могло быть и так, а могли и содержать в более-менее сносных условиях и обменять потом.

У всех возвратившихся из плена, кого я знал, никаких иллюзий не оставалось. Я не знаю, к кому и как попадали, но если вы посмотрите кадры из Чернокозово, где они устроили свое «министерство госбезопасности», то увидите, как они пытали и убивали там людей.

Убивали священников, захваченных в Грозном. У меня где-то в телефоне есть фотография священника, служившего в единственной церкви Грозного, которого они забрали туда и там же убили, после того как он отказался отречься от своей веры. То есть ни за что.

Много других случаев есть и фактов, которые прошли через нас. Наша группа после 6 августа тоже кратковременно побывала в плену, когда мы забирали убитых бойцов, попавших в засаду, за что нашему командиру и присвоили звание Героя посмертно. Когда мы направили грузовик с трупами в направлении части, они сказали: «Все, мы обменялись». Хотя договоренность состояла в том, что мы их забираем и уезжаем оттуда. «Вы что думали — так просто отсюда уедете? — говорят. — Теперь вы будете этими трупами». И вот 16 человек — команда, которая должна была опознать и забрать своих, — оказалась в плену у вооруженных боевиков.

А нам запретили брать из части какое-либо оружие вообще. Понимаете расклад сил и средств? Хотя мы с товарищами были подготовленными людьми и понимали, как и куда мы едем. У меня был схрон. Я был достаточно известной личностью в части, поэтому ко мне стекались боеприпасы и оружие. Кроме того, меня им обеспечивали как старшего одного из снайперских постов. Эти посты являлись первой точкой от забора, которая должна была остановить боевиков в случае прорыва в воинскую часть. Поэтому боеприпасы и оружие были любые в неограниченном количестве.

На тот момент у меня были гранаты различных модификаций, которые мы взяли с собой, так как оружие брать было запрещено. Нас проверяли на выезде, чтобы его не было, но мы все равно вывезли шестьдесят-восемьдесят гранат. Мы обложили ими все машины, которые шли туда (есть у нас свои места потайные, не буду рассказывать). Таким образом, у нас все-таки было оружие, которое не позволяло при его применении остаться в живых никому — ни нам, ни им, и мы относительно спокойно чувствовали себя, несмотря на то, что они поставили нас всех на колени, достали свои кинжалы и сказали: «Мы вам сейчас всем будем головы резать по очереди».

Что вы испытывали, когда они это сказали? О чем думали — о Боге, о семье, о том, зачем вообще сюда приехали?

Сложно сказать. Тогда у меня была одна мысль: если я сейчас ухожу, то ухожу не один, а вместе с ними. Мыслей о родных не было, да и обстановка не позволяла. Поймите, когда над вами занесли нож… Не знаю, наверное, так думают только те, кто уже собрался умереть. А тот, кто еще находится в состоянии боя, он не смиряется с тем, что его сейчас будут убивать.

У меня был скотч, я был просто обмотан этими гранатами. Я просто выдернул чеки сразу с двух рук. Гранаты были Ф-1 — 200 метров радиус разлета осколков. Ну и смотрю на них — мол, давайте посмотрим, чем это все кончится. Слава Богу, не довелось до конца разжать руки, когда решили нас оттуда выпустить.

Они разбежались, что ли?

Они сначала нашего старшего отвели куда-то. Его долго не было — наверное, час-полтора, пока они над нами издевались…

Как именно издевались?

Оскорбляли, пришли местные жители, плевали в нас, пытались плюнуть в лицо… Нам скомандовали: «Руки за голову, сидим на коленях», разожгли костер, посадили нас в линию в метрах 15, притащили гитару, уселись кругом и стали петь свои песни, но на русском языке с оскорбительными высказываниями в отношении России.

Кричали нам: «Слушайте, русские свиньи, пока живы еще, что мы о вас думаем!»

Потом пришел какой-то «благодетель», принес какие-то карамельки (не знаю, где они были) и кинул нам под ноги. Но вы понимаете, что у таких людей брать ничего нельзя — она может быть отравленная, а может, он просто для утверждения своей власти это сделал. Он говорит: «Бери, жри, русская свинья». Я привстал, откинул ногой эту конфету и говорю: «Хочешь жрать — жри ее сам».

А у него был пулемет Калашникова с коробкой на 200 патронов. Он передергивает затворную раму, приставляет пулемет мне к затылку (он у него на поясе висел). Пулемет стреляет только очередями, напротив — эти 15-20 человек вокруг костра. Я ему: «Стреляй!», а он: «Ты что, умереть хочешь?» То есть я-то оценил обстановку, что сейчас произойдет, а он даже не осознавал, что хоть одна очередь вылетит — и я уже не один отправлюсь на тот свет.

«Стреляй! У тебя же духу не хватит выстрелить! — кричу ему (нецензурно, разумеется). — Ты же трус. Ты же только в затылок можешь выстрелить. Я ж для тебя враг. Я бы тебя, например, зубами загрыз. А у тебя духу не хватит»

Я его провоцировал, чтобы он эту очередь дал. Они сидят, один из них поворачивает голову в нашу сторону, видит все это, кричит ему, а я в этот момент как раз вытаскиваю гранаты и чеки из них.

Смотрю — все они около костра встают, а тот, который первым обернулся, подбегает к этому, с пулеметом, и, крича что-то на чеченском, раздает ему со всего маху в физиономию. Он падает, ничего не понимает… Насколько я думаю, те, у костра, поняли, что он был готов стрелять, и поняли, чем это для всего их сборища закончится.

Почему они у вас гранаты-то не отобрали?

Они не знали. Мы приехали — они сразу: «Ну что, готовы копать?» — «Готовы».

А с теми гранатами, которые вы в руках держали, что случилось?

Я их так и держал. А другого выхода не было. Руки, когда я их уже выкидывал, у меня тряслись от напряжения — рычаги ведь подпружиненные, и их нужно достаточно плотно прижимать к корпусу гранаты. Каждый из нас метал неоднократно и понимал, что если хотя бы чуть-чуть ее ослабишь, то вылетит фиксатор, и через две-четыре секунды произойдет взрыв. Соответственно, держал, а потом вставляли туда эти шпильки, чтобы зафиксировать.

Сколько, по ощущениям, держали?

Много.

Больше часа?

Больше.

Когда командир вернулся, что было?

Он был безучастный, с потухшими глазами. Живой, но как будто неживой. Я не знаю, что они с ним делали, чем напоили, укололи. Но пришел абсолютно безвольный человек, который возглавлять группу не мог. Он просто пришел и сел, они на него даже внимания не обращали. Глаза открыты, а в них какой-то туман. Поэтому все командование распределилось коллегиально на всех, кто там присутствовал.

А один боец (ныне покойный, его звали Женя) был в раскраске «камыш» — мы еще говорили ему, чтобы он ее не надевал. В то время она была только у подразделения специального назначения. А он такой: да все равно, какая разница, пусть знают! Гордыня какая-то непонятная. Еще он усы отращивал и выглядел старше своего возраста.

Так вот, подходит к нему товарищ из этих и спрашивает:

— Ты контрактник?

— Нет, — отвечает.

— Да мы видим, что ты контрактник! Откуда у тебя эта шмотка? — хватает его за рукав. — Смотри, во что другие бойцы одеты, по ним видно, что это срочники. Ты кому тут рассказываешь? В каком ты звании?

— Я рядовой.

— Врать-то не надо! Мы тебе первому голову отрежем. Деньги сюда приехал зарабатывать на крови, а? Мы что, не понимаем, что ли? Из какого подразделения?

— Из 101-й бригады, мы повара, хозяйственный взвод, вот нас и отправили как похоронную команду — забрать погибших.

— Да мы по твоей форме видим, кто ты!

Плюс берцы у нас были облегченные, «резинки» так называемые, тоже редкость тогда, обычно все в кирзовых сапогах ходили. На самом деле если бы у кого-то из них был наметанный взгляд, даже из того факта, что на всех надеты облегченные берцы, можно было бы сделать вывод. Если бы у одного были берцы, а у других кирзовые сапоги, тогда бы еще можно было предположить, что он купил их или обменял на что-то. А когда у всех — все понятно.

В общем, кидают ему под ноги маленький ножик и говорят: «Ну, давай ножевой… Ты же знаком с ножевым боем?» И вытаскивает большой тесак. Мы хотя и были знакомы с ножевым боем, показываем ему знаками: не надо, это провокация. Тут даже боя бы не было, просто расстреляли бы всех.

Если бы он только дотронулся до ножа, было бы основание сказать, что мы напали на них, пытались их убить — соответственно, они нас и порешили. Он нашим рекомендациям внял, не стал дергаться, хотя в первый момент порывался взять нож и зарезать того.

Пока они напрямую нас не убивали, провоцировали всячески этими конфетами, дергали перед носом своим оружием, угрожали выстрелить в голову…

У нас там был один мусульманин: «Э! Да ты братьев-мусульман сюда приехал убивать? Мы тебе сейчас… (если говорить культурно — отрежем твои гениталии), затолкаем в рот, а потом голову отпилим!»

Понимаете, после таких угроз не осталось сомнений, что отпускать нас они не намерены. Мы в таком состоянии находились несколько часов. Одни уходили, другие приходили, их все больше становилось. Это происходило на том месте, где группа нашего подразделения попала в засаду 6 августа, когда начался штурм Грозного, и там было очень много наших погибших. Некоторые смогли вырваться из этого капкана, а некоторые не смогли.

Чем вот эта конкретная ситуация закончилась?

Уехали мы в результате интересно. Приезжает, по-моему, белая шестерка, оттуда выходит пожилой человек, лет 50-60, почему-то в кожаной куртке летом, на плечах у него реально здоровые золотые звезды. Он подходит, начинается разговор, все начинают бегать, потом его куда-то зовут, показывают пальцами. Он жестикулирует, объясняет что-то на своем…

Потом они возвращаются и говорят: «Вам повезло. Нам не дали вас сейчас тут убить, сказали, чтобы вас вернули». Дело в том, что наши командиры перед тем, как нас отправить, при зачистках набрали несколько важных боевиков и сказали, что если мы не вернемся, то они устроят физическую расправу над этими товарищами. Как я понял, все это время, что мы там находились, шли переговоры. Они хотели вытянуть своих, наши — нас. Как это произошло — мне неизвестно.

Потом прошла информация, что одно из должностных лиц из нашей воинской части сказало, что оттуда никто вернуться не должен, все должны быть убиты.

Вас послали туда умирать?

Да.

Оттуда должны были вернуться две группы трупов: те, которых выкопали, и те, кто поехал их выкапывать

Что думали рядовые о командном составе?

Сначала мы подумали, что это неправда. Но по прошествии двадцати лет выяснилось, что это правда, что нас сдали — они нам это в открытую сказали. И первую группу, которая погибла в засаде, и мы приехали туда на убой. Боевикам фактически дали разрешение расправиться с нами.

Это для того, чтобы вы понимали, что за обстановка была в то время. Все жили так, как они хотели жить. Кто-то выполнял приказ, кто-то жил для себя.

А в целом как солдаты относились к офицерам? Как простые солдаты относились к разведке?

Было кастовое деление. Вы должны понимать, что подразделения специального назначения всегда считают себя элитой, они не участвуют ни в разговорах, ни в переговорах, ни даже в обсуждениях чего-либо с другими подразделениями, так как знают намного больше, чем все остальные, чем даже офицеры части. Когда операция носит гриф «секретно» или «совершенно секретно», это говорит о том, что информация не должна уйти никуда. Например, как вы своими глазами видели, как ликвидируют боевиков, которых три раза доставляли в Ханкалу в особый отдел и три раза брали, обвешанных вооружением, практически в том же районе, где и до этого.

Когда нашего командира это уже достало, он сказал: «Вы мне надоели». Он понял, что они так и будут ходить и убивать наших. Это была банда, которую мы привозили в особый отдел, а их потом в полном составе отпускали. Потом снова привозили — и снова отпускали.

Почему? Кто?

Мы не знали. Наша задача состояла в том, чтобы их задержать и доставить в особый отдел. Особый отдел — это отдел военной контрразведки ФСБ России. Он должен был доставлять этих людей прямиком в места лишения свободы. Вместо этого они через несколько дней, практически в том же районе, обвешанные оружием, идут на свою операцию.

Мы их берем, а они улыбаются: «Командир, может, прямо у нас возьмешь? Мы же все равно выйдем». Командир сказал: «На этот раз не выйдете». Они: «Да кому ты угрожаешь?». Хи-хи, ха-ха. Думали, что шутки с ними шутят. Шутки закончились прямо там же.

Чем занималась разведка?

Разведподразделения использовались не по назначению, не так, как это прописано в уставе и в учебниках по военной науке. Она использовалась как наиболее подготовленное подразделение для затыкания всех дыр — любых.

Надо сопроводить — разведка. Надо вытащить кого-то — разведка. Надо произвести штурм — разведка. Надо устроить засаду — разведка

Задачи иногда ставились несвойственные для разведки. Соответственно, вполне возможно, что та засада, которая закончилась плачевно (речь идет о засаде 6 августа 1996 года, при штурме Грозного, убитых в которой забирало подразделение Дмитрия — прим. «Ленты.ру»), стала следствием нецелевого использования разведподразделений.

В тот день послали разблокировать 13-й блокпост — «крепость на Сунже». На тот момент мы не имели возможности встретиться с бойцами, которые находились там, из-за осады этого блокпоста. Несмотря на то что боевики прессовали его, он так и не сдался. Часть нашей группы вырвалась, прибыла на этот 13-й блокпост и держалась там до заключения «мирных», так скажем, договоренностей Лебедя.

Там не было ни еды, ни воды, ни медикаментов. Одному бойцу ампутировали руку саперной лопаткой. Заматывать было нечем, поэтому мы порвали свои майки, тельняшки и замотали ему культю. У него было ранение, началась гангрена. Решение об ампутации было принято без участия самого пострадавшего. Так как инструментов и хирургов не было, это сделала группа бойцов с помощью наточенной саперной лопатки. Просто отрубили руку.

Штурм Грозного боевиками в августе 1996 года был неожиданностью или прогнозируемым событием? Как это выглядело с вашей точки зрения?

Знаете, с начала августа в городе нарастала какая-то напряженность. Резко уменьшилось количество местных жителей на улицах — это было заметно. Улицы просто опустели. Если раньше днем и вечером работали рынки, даже какие-то магазинчики на площади Минутка, люди хоть и с осторожностью, но передвигались по улицам, то в начале августа рынки были практически закрыты — стояли один-два торговца. Прохожие исчезли.

Нас, как людей подготовленных, это уже наводило на мысли, что что-то произойдет. У нас были средства связи, и мы научились настраиваться на переговоры боевиков. Ночами делать было нечего — служба идет, спать нельзя. И мы переключали частоты, слушали своих и чужих. И к началу августа у нас сложилось понимание, что готовится какая-то заваруха. Что конкретно — мы не могли предсказать, ведь с их стороны это тоже было совершенно секретно.

Все началось рано утром 6 августа: мы проснулись под канонаду. Они атаковали все точки федеральных войск — посты, здание правительства, МВД, вокзал, в котором находилась комендатура, блокпосты на мостах через Сунжу, Ханкалу, наш городок, 22-й городок, аэропорт Северный. Короче, по всему городу начались бои

Мы уже были готовы, командир говорил нам, что назревает что-то нездоровое. Шли сообщения по средствам связи с блокпостов, на которые напали: «Находимся в осаде», «Приняли бой» — уже открытым текстом, не шифром, «У нас есть погибшие и раненые», «Мы ждем помощи»… Все это стекалось со всего города от групп батальона.

Разрывы, стрельба. Я на своем посту взял бинокль, просматривал часть улицы Ленина и несколько улиц Октябрьского района. Я видел, что из домов, которые похожи на наши пятиэтажки, которые реновации подлежат, из разбитых окон вылетали огненные шары — выстрелы из гранатометов. Работали пулеметы, автоматы. Очень было заметно, когда вылетали эти огненные шары, — их летело множество, словно это был метеоритный дождь.

Боевики спустились с гор или уже в городе были?

Они зашли в эту ночь. Если разведывательная информация была верна, они зашли между пятью и шестью часами утра одновременно из близлежащих населенных пунктов, к которым они стекались в течение нескольких дней. Некоторые прошли тайными тропами в обход блокпостов — ведь их невозможно установить на каждой тропе.

Другие одновременно напали на блокпосты, чтобы отвлечь их от продвижения сил и средств боевиков. Впрочем, думаю, что и в городе к тому времени боевиков было уже много.

Это противостояние могло закончиться победой федеральных войск?

Да. Так оно и было. Но неожиданно появился Лебедь, который заключил с ними «мир». Ему все солдаты, офицеры говорили: мы понесли такие потери — за что? Чтобы вот так сейчас с ними договориться о чем-то? Тогда ведь генерал Пуликовский дал боевикам два часа на вывод всех мирных жителей из Грозного, после чего обещал сровнять город с землей, несмотря на то, что он и так был в руинах.

Я поднялся на высокое здание — пять или шесть этажей, на нем было написано Hollywood. Там был внутри пост, и когда начался минометный обстрел, крупнокалиберные мины реально пробивали шифер и пролетали насквозь. Огонь велся с Ханкалы, откуда до нашего 15-го военного городка было километров пять-семь. Снаряды разрывались и рядом с нами, и улетали дальше.

В нашем заборе была дыра, и оттуда выходили и возвращались штурмовые группы — только успевали заносить убитых и раненых. Снайперы вели постоянный обстрел

Я заметил группу боевиков в черных кожаных куртках, передвигающихся поперек улицы Ленина, метрах в 250-300 от нас перебегали дорогу. У кого-то были военные штаны, у кого-то гражданские, при них были пулеметы, автоматы. Я сразу понял, что это явно не российские военнослужащие.

Я перебежал к зданию, у которого была разрушена крыша. Мой блокпост находился в нем, и, чтобы сместиться от заложенных окон, мне пришлось подняться к срезу стены, на который уже накладывается крыша (не знаю, как это правильно назвать). Крыши не было, а была кладка по контуру здания сантиметров 80 в высоту. Все пролеты обрушены, только швеллеры и четыре стены — остов здания без окон, без дверей, без полов, без потолков. До шестого этажа пустота, мы по веревкам туда забирались и спускались.

Переместившись по краю стены туда, где обзор был лучше, я открыл огонь. Ко мне прибежал мой товарищ, сержант по имени Сергей, забрался по веревке и говорит: «Что ты тут делаешь?» Я отвечаю: «Вон, смотри, бегают. Так давай сейчас мы с ними разберемся!»

Как я понял, они через улицу Гудермесскую из квартала пятиэтажек, отработав, перебегали в частный сектор. Наша бригада в этом квартале много людей потеряла погибшими — они выходили, чтобы зачистить прилегающие к части дома, а оттуда только успевали выносить трупы. Боевики были везде.

Ну и мы из двух автоматов открыли по боевикам огонь. Я заметил, что они начали кувыркаться по дороге, кто-то остался лежать. Потом смотрю, минут через пять они опять выбегают из частного сектора, пытаются утащить лежащих. Я опять открываю огонь, опять кто-то из них кувыркается.

(Там просто непонятно — ранен, убит… Вообще, когда в человека попадают, он еще продолжает двигаться, когда он может быть уже убит или ранен, по инерции. Бежит, начинает спотыкаться, потом падает — не так, как в кино: попали и сразу — бух на землю.)

Большую часть их группы я оставил на дороге.

Мы перезаряжаем оружие, снаряжаем… Магазинов-то у меня было много снаряженных, но чем их больше, тем лучше. Соответственно, я достал патроны и начал набивать ими пустые. Опять канонада…

Потом они открыли огонь из этих пятиэтажек — может, по связи передали, а может, меня заметили — я вел стрельбу сначала с колена, а потом, не прикрытый ничем, в полный рост.

Мы залегли. В стене были оборудованы огневые точки, защитные точки, выложенные из кирпичной кладки. Я смотрю — начали разлетаться кирпичи. «Надо выяснить точку, откуда бьют», — решил я. Ору снайперу на посту, мол, быстро осмотри здание, скорректируй огонь. Снайпер начал рассматривать — а там дым, все горит… Пока он искал, мы с Сергеем лежим, и я говорю ему: «Давай на раз-два-три приподнимаемся». Потому что бойница в полкирпича, а туда еще и автомат надо засунуть, и для обзора места практически не остается — узкая щель. Пока будешь наводиться…

(Максимализм, который у нас был в первые дни, исчез. Я знал, что пуля пробивает кирпич на раз, кладка в два кирпича разбивается после первой же очереди из обычного автомата, не говоря уже про пулемет. Поэтому я понимал, что на произведение очереди будет всего несколько секунд, и надо либо смещаться ниже, либо вообще отсюда валить.)

У нас было две огневых точки. И если боевик уже взял на прицел это место, ему приходится решать, куда стрелять — в первого или второго. Происходит некоторое замешательство — какую из целей поражать? Этого замешательства нам должно было хватить, чтобы поразить точку противника, откуда велся огонь.

Раз-два-три!.. И тут я понимаю, что мое лицо что-то обожгло. Пронеслась мысль, что пробило кирпичную кладку.

Мы еще лежим, даже не приподнялись. Мне посекло лицо осколками кирпича, у Сергея из виска идет кровь. Он смотрит на меня ошарашенными глазами, я на него. Я поначалу подумал, что его убило, что это такая предсмертная реакция — таращится, мол, что произошло-то? Поворачиваю голову в сторону кладки и вижу отверстие. Причем пуля вошла с внутренней стороны, не с внешней. Выбиваю шомпол из автомата, вставляю в отверстие, выковыриваю ее. Это снайперская пуля от винтовки СВД 7,62 миллиметра. В руке она прямо горячая, обжигает ее. Подкинул, поймал и говорю: «Ну что, Серега, это твоя, на — на память».

Выстрел произошел со спины. Мы лежали по направлению к пятиэтажкам — то ли с больницы, которая в метрах 600 была, выстрелил снайпер, то ли из частного сектора, который под углом располагался. Если с больницы — то выстрел произвел очень умелый снайпер, а если из частного сектора, то очень неумелый. Потому что пуля вошла как раз между двух наших голов, прямо по центру.

Мы с ним переглянулись, кровь у него продолжает течь. Взял его за голову, а у него оттуда торчит оплетка медная. Я ее рванул прямо с куском кожи и мяса. «Ты живой еще, не ссы», — говорю. У меня на приклад автомата был прикручен ИПП (индивидуальный перевязочный пакет), я рву его и прикладываю Сереге к виску.

И тут понимаю, что сейчас будет следующий выстрел. Это происходит мгновенно: сначала ты думаешь о том, что произошло, а потом понимаешь, что будет дальше. Я хватаю Сергея за шкирку: «Валим отсюда!» Тот кричит: «Подожди! Вон они!» (а боевики снова побежали по улице). — «Нет, валим!»

Как в замедленной съемке — только поднялся на ноги и начинаю смещаться в сторону, в кирпичную кладку с внутренней стороны начинают бить пули. Что такое стрессовая ситуация и шесть этажей сталинского дома, где потолки не 2,2 метра, понимаете? Шесть этажей без пола, только швеллеры!

Я бегу по этой кладке что есть мочи, таща за собой Серегу, свой автомат, его автомат, разгрузки… И по нам стреляют, где в стенку, где между ног попадают пули. У нас всегда знали, что если ты слышишь пулю, то она не твоя. Вж-ж-ж! Вж-ж-ж! — несется, пока мы бежим

В общем, там кто-то открыл огонь, уже даже не целясь. Им просто нужно было нас поразить. Это даже не очереди были. Если бы работал автомат или пулемет, по звуку очереди было бы понятно. А это были единичные пули. По ходу, снайпер уже упускал цель, не мог прицелиться и стрелял от безысходности.

Я преодолеваю расстояние до угла дома — а только угловые комнаты в этом здании имели пол — и сталкиваю Серегу с этой высоты вниз, запрыгиваю сам. Летим, приземляемся на кафельный пол, где были туалет и ванная. «Ну что, руки-ноги целы? Попало?» — говорю ему. «Нет», — отвечает. «Ну все, считай, второй раз родились сегодня», — смеюсь. Осматриваем себя (иногда бывает, что попадет, а ты из-за адреналина не чувствуешь), и я замечаю, что обрызган кровью, но кровь, судя по всему, Серегина, когда в него оплетка попала. Говорю: «Давай-ка ты в госпиталь, я без тебя тут справлюсь, тебе уже все — четвертого раза не будет». У него были ранены ноги, рука, голова. «Тебе Господь говорит, что это был последний раз, когда он тебе сохранил жизнь. Вали и больше не возвращайся из госпиталя». Он ушел, и до самого увольнения я его так и не видел, пока не приехал на Большую землю.

Как вы узнали, что Лебедь ведет переговоры? Что испытывали, когда сказали, что нужно отходить?

А мы никуда не отходили. Просто пришел приказ прекратить огонь, потому что достигнуты какие-то мирные соглашения.

Пока они не были достигнуты, вы о них ничего не знали?

Нет. Просто по всем каналам связи, по радиостанциям поступил приказ прекратить огонь, несмотря на то, что боевики стреляли. В случае отказа прекратить огонь командиров обещали отдать под трибунал и бойцов тоже. Было непонятно — сказали, что боевые действия прекращены, у нас очередное перемирие.

У боевиков после каждого боестолкновения, — как только они понимали, что попали под пресс, — сразу начинались перемирие и переговоры

Наша сторона понесла большие потери, так как это было неожиданно (как это мы потом узнали — хотя было много информации и у разведки, и у ФСБ, которую никто не попытался реализовать). А когда приходила наша очередь рассчитаться, то нас сразу останавливали. Просто «прекратить огонь!» — и все.

Офицеры были вынуждены это делать. Я понимаю, служебная карьера, 90-е годы — чем кормить семью, если уволят? Да еще и посадят ко всему прочему за неисполнение какого-то приказа, пусть преступного, пусть глупого. И офицеры были вынуждены подчиняться. Когда в стране неразбериха, никто же не будет заниматься конкретным делом. Сейчас-то не могут с беспределом разобраться, который с Голуновым творят, еще с кем-то… А про то время вообще говорить не приходится: посадили — и поминай как звали.

Чтобы посадить, практически как в 1937 году, собиралась чрезвычайная тройка. Пришли три сотрудника особого отдела, в который мы сдавали боевиков, выслушали, показания записали, офицера забрали. И все, никто его больше не увидит. Потом только родственники получат письмо, что он в местах лишения свободы находится, мол, приговорили его судом военного трибунала к чему-то и отправили.

Поэтому огонь прекратили. Хотя и не все — понимаете, когда в вас стреляют, и вы подчиняетесь приказу о прекращении огня, получается, что вы сдаетесь на милость победителя, который продолжает вас расстреливать и не собирается останавливаться. То есть это приказ для вас, а не для них — так это можно расценить. Игра в одни ворота.

И тогда боевики усиливают натиск, чтобы взять штурмом все здания.

Бойцам, кстати, терять было нечего. Им либо погибнуть, либо… Как будет дальше — никто не знал. Поэтому и открывали ответный огонь.

Вы же понимаете, что было бы с пленными, если бы боевики взяли какую-нибудь точку, тем более когда они разъярены — у них же тоже потери. Никакой пощады не будет, на куски порвут, кожу будут с живых сдирать

И потом Пуликовский объявил, что если они не выведут мирных жителей из Грозного, все, кто там находятся, вне зависимости от пола, расы, вероисповедания и прочего, будут по законам военного времени подвергнуты физической ликвидации. Штурмовые группы ликвидируют всех подряд.

Вы же понимаете — город заполнен боевиками. Среди них есть местные жители, но они пособники. У них было время, чтобы уйти, они обо всем знали заранее. Но некоторые там оказывали боевикам медицинскую помощь. (Кстати, столкнулся потом на гражданке с одной приятной женщиной, не чеченкой, которая в Грозном находилась в бандформировании и оказывала им медицинскую помощь. А потом мы очень мило работали с ней в одной юридической организации.)

На ваш взгляд, кто виноват в том, что произошло с мирным населением Грозного? Боевики, федералы?

Каждый получает то, чего он заслуживает. Когда боевики убивали русских, им это было в радость. Им приваливало новое имущество, машины, деньги. Всех это устраивало, даже местное население, которое, по-видимому, считало, что все так и должно быть. Но когда это обернулось против них — вы же знаете, что любая проблема, как палка, имеет два конца.

У них случилось горе: их имущество разрушалось, горело, подвергалось мародерству. Я не скрываю этого — была, например, акция возмездия за трех наших погибших товарищей на рынке. Мы этот рынок просто пустили под колеса бэтээров — раскатали как карточный домик. Нам плевать было, что это чье-то имущество. Рынок был закрыт, мы приехали рано утром, когда никого не было. Но мы понимали, что в ларьках там какая-то еда, чей-то товар.

Мы просто раскатали этот рынок. Металлические ларьки лежали вот так вот — как газета. Все они стали плоскими, как лист бумаги.

На тот момент ничего не имело значения. Наших товарищей убили, и убили хладнокровно, подло.

Вы для себя поняли, что это была за война и зачем она была?

Мы не договорили про генерала Лебедя. На тот момент со стороны нашего правительства и Лебедя непосредственно, так как он был полномочным представителем президента, это было предательство в отношении федеральных войск. Когда мы потеряли очень много убитыми и ранеными, причем на пустом месте… Если бы развединформацию реализовали, мы бы могли этого избежать, перекрыв дополнительно какие-то дороги, предприняв меры профилактики. Не откатились бы назад и не получили бы то, что получили в итоге.

Что это было — этот нарыв, как и любой межнациональный конфликт (а он начинался именно так, как это было в Карабахе, как это было в Средней Азии, в Молдавии), требовал разрешения. И таким разрешением всегда являлось применение военной силы. Рано или поздно война бы там случилась, если не в 1994 году — так в 1995-м или в 1996-м.

То, что они потом творили в Буденновске, в Первомайском, не могло остаться без возмездия, не могло длиться бесконечно. Рано или поздно любой президент ввел бы туда войска, учитывая то, что это территория Российской Федерации, хоть и мятежная.

Они объявили о независимости еще в советские времена.

Несмотря ни на что, ни на какие их попытки, к началу этой войны они являлись частью Российской Федерации. И на этой территории должен был быть установлен порядок соответственно законам России, что и произошло.

Что касается командования — да, я считаю, что наше командование не было готово к войне. У нас отсутствовала боевая подготовка в войсках. Именно из-за этого случилось 31 декабря — 10-15 января 1994-1995 годов. Из-за отсутствия карт, развединформации, необходимой при любых военных действиях. Сначала проводится разведка, и уж потом вводятся войска. Произошло все наоборот: сначала ввели войска, а потом запустили разведку — вытащите нас!

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

Как белорусский россиянин стал одним из главных героев войны с коронавирусом

Как-то Валерий Иванович Вечорко прислал мне видеоклип песни, которая называется «Тишины хочу». Клип сделан в больнице, которую он возглавляет. Поют врачи, а припев исполняет сам Вечорко.

Очень пронзительно вышло: так и видишь этот бесконечный конвейер тяжелых больных, эти бессонные вахты медиков, эту войну, которая уносит все новые и новые жизни. Хочется тишины и мира, а надо каждый день надевать «скафандр», идти в «красную зону», сражаться.

— Ну как вам? — спросил главврач, имея в виду клип.

— Вы для меня открылись с неожиданной стороны.

— Я в жизни больше всего люблю две вещи: петь и спортом заниматься, — признался он.

15-ю городскую клиническую больницу имени О.М. Филатова в марте прошлого года одну из первых в Москве перепрофилировали на борьбу с коронавирусом, причем сюда стали доставлять не просто инфицированных, а пациентов с тяжелыми сопутствующими заболеваниями, осложнениями, а также рожениц.

Таким образом, эта клиника — а она входит в число самых крупных стационаров столицы — вот уже почти полтора года находится на самом переднем крае сражения с пандемией, а ее главный врач все эти дни в «окопах», рядом со своими сотрудниками.

Они спасли, поставили на ноги более восьмидесяти тысяч пациентов. Подвижничество докторов и медсестер клиники отмечено государственными наградами, знаками отличия столичного правительства, а главный врач стал лауреатом Государственной премии РФ.

Коллеги главврача уверены: их больницу перепрофилировали в ковидную потому что знали: Вечорко умрет, но поставленную задачу выполнит

Весной 2021 года клинике дали короткую передышку, однако спустя два месяца, с появлением новой волны ковида, почти все полторы тысячи коек опять заняли москвичи, пораженные коварным вирусом.

По всему выходит, что песни и спорт Валерию Ивановичу придется отложить на неопределенный срок.

Откуда же он взялся на небосклоне московской медицины, этот Вечорко?

Равнение на отца

Сразу раскроем секрет фамилии: Валерий Иванович родом из Столинского района Брестской области. Доктор явно гордится малой родиной и охотно о ней рассказывает:

— Деревня Городная, 1448 года рождения, долгое время была под Польшей. Там существовало Магдебургское право. Поделки наших знаменитых гончаров знали и ценили по всей Европе, до сих пор в деревне проходят гончарные салоны и выставки. У нас есть свой герб, с давних времен существовали школа, больница, кирпичный завод.

Мама, Фекла Петровна Гембицкая, была из зажиточной семьи. Когда пришли Советы, ее родственники уехали, кто в Канаду, кто в Парагвай. Мама осталась. Родила восемь детей, правда, два старших брата умерли еще в раннем возрасте, зато пять сестер живы и сейчас. Мама была доброй образованной женщиной.

А вот отец Иван Михайлович — он, напротив, отличался очень жестким характером. Строитель — и в деревне много чего возвел, и по всему бывшему Союзу. Кстати, все, что я помню про детство, это в первую очередь касается отца. Он для меня был непререкаемым авторитетом. И он всегда со мной. Не забываю его слова: «Сынок, не хочу, чтобы мне за тебя было стыдно».

Отец мало дома находился. Все время где-то работал. Поэтому я был предоставлен сам себе и сам за себя стоял. Но иногда он вмешивался в мою жизнь. Вот расскажу такой пример.

У нас урок физкультуры. Учитель Федор Емельянович вел по совместительству и военное дело, своеобразный был человек. Построит нас и допытывается: кто взял спортивную форму, а кто не взял. Нарушителям полагалось наказание. Брал шомпол и им по заднему месту с оттяжкой. Кто-то отпрыгивал, а я, наоборот, стоял на месте и мне три удара достались. Да таких, что потом сидеть не мог. Прихожу домой, мама в больнице лежала, отец мне: «Садись, обедать будем». — «Я постою». Он опять: «Садись, ты чего»? — «Папа, а можно я стоя буду есть»? До него стало доходить: «Ну-ка снимай штаны». Увидел мою исполосованную задницу: «Кто»? — «Да я сам виноват». — «Я тебя не спрашиваю, кто виноват, я спрашиваю, кто это сделал». Пришлось признаться: физрук. Отец больше ни слова не сказал. Сел на свой мотоцикл и поехал в школу.

Я не знаю, что там происходило, но на следующий день Лидия Дмитриевна — она у нас белорусский язык преподавала — говорит: «О, тут у Вечорки батька приезжал, шуму было». А Федор Емельянович потом извинялся передо мной.

Деревня находилась в стороне от больших дорог, например до ближайшего шоссе было двенадцать километров. Я почему это говорю — пешком ходил домой из Столина, когда там работал фельдшером после окончания медицинского училища.

Как держать удар

Теперь о том, как будущий лауреат Госпремии свой характер выковывал. Вечорко, по словам его коллег, отличается невероятной работоспособностью, умением оперативно решать самые сложные проблемы и тем, что называется держать удар. Послушаем самого главврача:

— Когда мама в больнице оказывалась, а она часто болела, имела инвалидность первой группы, то я и корову сам доил.

У нас в деревне принято было зарабатывать. Да, колхоз это как бы обязательная программа, там все состояли, но еще была и произвольная: собирали чернику, клюкву, травы лечебные, а все добытое возили на продажу во Львов или в Одессу.

Скажу без хвастовства, черники я набирал больше всех. Как-то насобирали мы ягоду, а маме стало плохо, не смогла она поехать во Львов. Тогда я сказал: сам поеду. А был еще школьником, кажется, после седьмого класса. Взял две огромные плетеные корзины и поехал.

Один раз была такая история. Парни постарше не по делу надавали мне тумаков. А кому пожалуешься? Некому. Не сестрам же. И как быть. У этих парней урок физкультуры. Я захожу в раздевалку, вижу один из моих обидчиков замешкался, я ему и врезал как следует. Уложил его прямо там. Правда, возмездие последовало скоро: в лесу меня подстерегли и сильно побили. Вот такая была жизнь.

Чтобы выжить, стал тренироваться в боксе. Сам. Без наставников. Набивал мешок песком или опилками, подвешивал его на дереве и молотил по нему кулаками.

Закончил восемь классов на одни пятерки. На олимпиады ездил. Химия была любимым предметом. Чертил всем своим одноклассникам. Пятерки были вполне заслуженными. Хотя нет, честно сказать, одна была не совсем заслуженной — по русскому языку. Сочинения мне не просто давались. Круглых отличников в медучилище брали без экзаменов, поэтому я старался.

В медучилище на первом же занятии опять подрался. Прихожу в класс, занимаю место за первой парте. Сижу. И приходит Юра Г., сын одной из преподавательниц, говорит мне: «Катись отсюда, я тут буду сидеть». — «Это с какой стати?» А он так свысока: «Ты, деревенщина, сказано же, катись». Пришлось ему врезать. Я там в училище уже не по-деревенски стал заниматься карате.

Потом работал на скорой у нас в районе. Это мне очень помогло впоследствии. Приезжаешь в деревню на «буханке», а там тебя ждут как бога. Ныне покойный фельдшер Иван Иванович Чурилович говорил так: «Вечорко, ты просто приезжай к нам и стой — одно твое присутствие лечит». Шутил, ясное дело. Там и астматики, и сердечники, и кого только не было. Надо было уколы делать, помощь неотложную оказывать. Я там такую школу прошел! За восемь месяцев науку получил, как в академии.

Спустя год поступил на лечебно-профилактический факультет Минского мединститута.

Москва слезам не верит

Получив диплом о высшем образовании, Валерий несколько лет работал врачом в Нальчике, а в 2006 году перебрался в ближнее Подмосковье. Это было связано с трагическими событиями, которые случились в столице Кабардино-Балкарии.

— 13 октября 2005 года рано утром я поехал на своей машине из Нальчика в Ростов-на-Дону: там вскоре предстояла защита моей кандидатской диссертации, надо было обсудить детали. Проехал уже километров двести, а тут жена звонит: «Валера, что делать? Дети в садике, кругом стрельба, трупы». В то утро на город напали боевики. Конечно, я сразу развернул назад. Представьте мое состояние. Дети Лера и Катя в садике рядом с аэропортом, который тоже был на прицеле у этих злодеев. Жена с маленькой Аней дома, дочка только что родилась, десять дней прошло.

С дороги я позвонил одному своему другу из РУБОПа, чтобы он подстраховал, но тот не ответил. Позвонил второму — тот же результат. Позже узнал: оба были убиты. Въехал в город — кругом ужас, трупы лежат прямо на улицах, паника, страх. В одном месте увидел захваченного боевика, он стоял на коленях, руки за голову, его били.

Я тогда понял, что надо менять место жительства. И спустя год мы переехали в подмосковный город Ивантеевку, там устроился врачом.

Почему Подмосковье? Очень просто. Одна из моих сестер жила в Иваново, а ивановские строители сдавали дом в Ивантеевке. Там была возможность купить недорогую квартиру, 68 квадратных метров. Но с работой была абсолютная неопределенность.

Затем в Ивантеевке стал депутатом местного совета. Причем на выборы пошел сам, за моей спиной не было никакой поддержки.

В разгар кампании меня пригласили местные крутые. Я понимал, что разговор может принять любые повороты, поэтому взял с собой своего приятеля, спортсмена: «Ты подожди неподалеку, а если понадобишься, то я дам знать». Пришел. Там был штаб одной известной партии. Глава штаба мне говорит: «Может, ты снимешься с предвыборной гонки? Зачем тебе эти хлопоты»? Я ему: «Интересное предложение. Но я не люблю, когда мне кто-то указывает, что делать, а что не делать». — «Ну, смотри, как бы тебе хуже не было». Вроде бы прямой угрозы не прозвучало, но намек был.

Я стал независимым кандидатом и выиграл выборы. Отработал два депутатских срока. Помогал кому мог за свои же деньги. Работа была общественной, без всякой зарплаты. Когда проходили вторые выборы, за меня проголосовали чуть ли не девяносто девять процентов избирателей.

Дальше — повседневная рутина. Работал в Ивантеевской городской больнице, главным врачом детского санатория в Пушкино, возглавлял детский амбулаторный центр Москвы, затем такой же взрослый амбулаторный центр. Оттуда пять лет назад пришел в 15-ю больницу.

Умри, но сделай

Оксана Шапсигова знает Вечорко еще по их совместной работе на скорой помощи в Нальчике, а затем по учебе в аспирантуре.

— Мне уже тогда стало ясно, что он очень целеустремленный, все время будет учиться, идти вперед. Кто-то назовет это карьеризмом. Но ведь если человек делает карьеру не из шкурных соображений, а чтобы оставить след в профессии, чтобы сделать что-то полезное для окружающих, то разве это плохо? Подобное честолюбие приносит пользу обществу, я уверена в этом.

Сейчас Шапсигова — заместитель главного врача в 15-й больнице. И в беседе с ней я не удержался от вопроса «на засыпку»:

— Но ведь одно дело — дружить с Вечорко и совсем другое — работать под его руководством. Вы сразу притерлись?

— Нет. Еще и теперь случаются конфликты. Он от всех требует такого же отношения к делу, как сам к нему относится. Максималист! В работе предельно жесткий. И не все выдерживают. Я с самого начала настраивала себя, что не в санаторий еду.

Получив назначение на должность главврача, Валерий Иванович сразу сказал: мы должны стать образцовым лечебным учреждением, не пыль в глаза пускать, а сделать все для людей, для пациентов. Например, как решали проблему очередей. Раньше люди ждали протезирования суставов по два-три года. Очередь была на восемьсот человек. Он нас собрал: так дальше нельзя, давайте думать, как поправить дело. И придумали. Врачам стали доплачивать за результат: если прежде делали четыре-пять операций в день, то теперь стали делать семь-восемь. По субботам врачи стали выходить (кто хотел заработать), это еще три-четыре операции. И очередь ушла.

Или те самые толкучки перед кабинетами врачей в поликлинике — их можно было наблюдать почти повсеместно, у нас тоже. Валерий Иванович предложил внимательно проанализировать потоки, оптимизировать их. Ввели электронную запись, должность разводящего администратора, в холлах поставили диваны, организовали кол-центр.

Приемное отделение раньше напоминало восточный базар. Там царил хаос. И скандалы случались. Не сразу, но и это ушло в прошлое. И теперь не пациента возят или водят по разным кабинетам и разным врачам, а сами доктора идут к вновь прибывшему больному, все это введено в систему, у всех врачей пейджеры, там высвечивается номер койки, фамилия. Каждый доктор знает предварительный диагноз, знает, когда и куда ему идти.

Коллеги главного врача уверены: их больницу срочно перепрофилировали в ковидную не только потому, что она большая и в ней много хороших специалистов, но еще и потому, что «наверху» знали: Вечорко умрет, но поставленную задачу выполнит.

Блиц-интервью

Екатерина Вечорко, дочь, студентка медицинского института

Сначала мы спросили у Кати, какой у нее отец? Она ответила так: «Строгий. Рассудительный. Любящий нас, но скрытной любовью».

— Что это значит скрытной?

— Он свою любовь не часто показывает. И не на людях.

— А как проявляется его любовь?

— Поступками.

— Какими?

— Всегда старается уберечь.

Вечорко, по словам его коллег, отличается невероятной работоспособностью… Фото: Владимир Гердо / ТАСС

— От чего?

— От плохого.

— Его в больнице боятся? Вы же можете об этом судить: работали там под чужой фамилией, мало кто знал, чья вы дочь. То есть при вас могли обсуждать главного врача.

— Да, папу боятся.

— Боятся или уважают?

— И то, и то.

— За что же его боятся? Он страшный разве?

— Еще до ковида я перед поступлением в институт летом работала в отделении неврологии. И там никто не знал, что я его дочь. Хорошо помню, как накануне проверок — а папа постоянно ходит по больнице с проверками — все переживали, начинали смотреть, все ли в порядке, причем везде — в палатах, в кабинетах, коридорах, туалетах, смотрели, чтобы в холодильниках не было ничего просроченного. Папа всяких небрежностей не прощает, у него все под контролем.

При этом никаких пересудов о Валерии Ивановиче я никогда и нигде не слышала.

— Он жесткий?

— Да.

— Может обидеть?

— На эмоциях может. Потому что вспыльчивый. Но если не прав, то всегда признает ошибку, извинится.

— Вас обижал?

(Тут Катя засмущалась, примолкла, было видно, что ответ ей дается с трудом).

— По-другому спрошу: он вас в детстве ругал?

— Было такое. Если оценки в школе были плохими. Родители ревниво следили за моей успеваемостью.

— Ладно, пойдем дальше. Скажите, а до ковида он тоже работал в таком бешеном режиме — без выходных?

— И тогда он по выходным уезжал на работу. Хотя сейчас, конечно, его график стал гораздо жестче.

— Вам не кажется, что тот режим, в котором существует В.И., это режим на выгорание? Так жить нельзя. Вы как к этому относитесь?

— Я сама удивляюсь. Просила его побольше времени уделять отдыху, но это бесполезно. Даже когда он болеет, а это иногда случается, то все равно не снижает темпа. Все свои болезни он лечит капельницами.

— Как вы впервые пришли в «красную зону»?

— Начался ковид, и я сразу решила, что буду помогать в больнице.

— В качестве кого? Санитарки?

— Что-то типа такого. Но мне папа не разрешал. До тех пор, пока я сама не переболела, как и все остальные члены нашей семьи. Это было в мае 2020 года. Потом я сдала экзамены, и папа разрешил идти в зону. Я уже чему-то научилась раньше, поэтому мне позволили снимать капельницы, делать уколы, кровь брать. Конечно, в защитном костюме, как и все.

— Страшно было первый раз?

— Не страшно, а очень неудобно в этом костюме. Душно. И люди работали в таких условиях по восемь и больше часов.

— Что с вами случилось, когда вы там, в этой самой «красной зоне», потеряли сознание?

— Я приходила часто туда. Бывало, болела голова или какие-то другие неприятные ощущения испытывала. А в тот раз, напротив, чувствовала себя хорошо. Вошла я в зону сразу за папой, он был впереди. Делал свой обычный обход и начал с роддома. Дальше я не знаю, что произошло. Я впервые в жизни упала в обморок. Возможно, воздуха не хватило. Или что-то еще.

— И после этого — стоп, уже не ходили?

— Началась сессия, поэтому не ходила.

Хотите знать больше о Союзном государстве? Подписывайтесь на наши новости в социальных сетях.

Упражнения,которые помогут снять боль в пояснице

Боли могу быть вызваны:

— Мышечным спазмом – это основная причина боли при остеохондрозе. Как правило, мышечный спазм обусловлен постоянной статической нагрузкой на позвоночник (сидячая работа и т.д.).
— Корешковым синдромом. При раздражении нервных корешков грыжей межпозвоночного диска появляется стойкий болевой синдром.
-Радикулитом – воспалением нервных корешков. Клиническая картина радикулита и корешкового синдрома схожи.
-Грыжей межпозвоночного диска.

Помочь справиться с болью и вернуть былую подвижность может простая гимнастика и физическая культура. Эти занятия укрепляют организм в целом, помогая справиться с болью естественным путём.

Комплекс упражнений, направленных на укрепление поясничного отдела спины и улучшение кровообращения:

1. Вытягивание разноименных рук и ног из стойки на коленях. 
   

Исходное положение: стоя на коленях с упором на прямые руки. На вдохе одновременно вытяните перед собой руку и поднимите противоположную ногу параллельно полу. С усилием потяните конечности (вперёд и назад соответственно). На выдохе вернитесь в исходное положение, затем поменяйте руку и ногу. Сделайте 5-10 повторов.

2. «Кот и верблюд»

Исходное положение: то же. На вдохе выгните спину наверх, на выдохе — прогните её. Выполняйте упражнение медленно, без резких движений, повторите 5-6 раз.

3. Подъем таза.

Исходное положение: лёжа на спине, ноги согнуты в коленях. Позвоночник в естественном положении, т.е. спина имеет естественный прогиб. Втяните мышцы живота таким образом, чтобы поясница распрямилась и поднимите таз наверх на вдохе. Задержитесь в этом положении на несколько секунд и вернитесь в исходное на выдохе. Сделайте 5 повторов.

4. Лёгкие скручивания.

Исходное положение: лёжа на спине, ноги согнуты, руки вдоль туловища. На выдохе медленно скручивайте корпус, при этом тянитесь руками вперёд. Так же медленно вернитесь в исходное положение, делая вдох.

5. Боковая планка.

Исходное положение: лёжа на боку, упираясь локтем об пол, предплечье полностью касается пола. На вдохе оторвите бедро от пола и зафиксируйте положение. Тело должно напоминать натянутую струну. Побудьте в такой позиции максимальное время, затем вернитесь в исходное положение на выдохе и повторите упражнение на другом боку.

6. Прогиб спины.

Исходное положение: лёжа на животе, упираясь ладонями в пол. Бёдра прижаты к полу. На вдохе прогните спину назад, удерживайте такое положение 5-10 секунд, чувствуя при этом умеренное напряжение в пояснице и вернитесь в исходное положение на выдохе. Повторите 2-3 раза.

Почему регулярные занятия могут помочь уменьшить болевой синдром?

Физическая культура может способствовать:

• повышению выносливости и работоспособности;

• улучшению кровообращения;

• укреплению мышечного корсета;

• нормализации обмена веществ;

• укреплению иммунитета;

• выработке серотонина, что является профилактикой болевого синдрома.

Использование аппарата АЛМАГ+ также может способствовать снижению боли и улучшению самочувствия. Магнитное поле аппарата может ускорять местный кровоток, а значит, стимулировать поступление кислорода и питательных веществ к воспалённым тканям, и своевременно выводить продукты распада. АЛМАГ+ имеет специальный обезболивающий режим, способствующий остановке воспалительного процесса и снятию обострения.

[Сирия — Алеппо — армянка стоит на коленях рядом с мертвым ребенком в поле «в пределах видимости помощи и безопасности в Алеппо»]

{ ссылка: "https://www.loc.gov/pictures/item/2006679122/", thumbnail: { url: "// cdn.loc.gov/service/pnp/cph/3a40000/3a48000/3a48200/3a48241_150px.jpg", alt: 'Изображение из онлайн-каталога эстампов и фотографий - Библиотека Конгресса' } , download_links: [ { ссылка: "// cdn.loc.gov/service/pnp/cph/3a40000/3a48000/3a48200/3a48241_150px.jpg ", label: 'Маленькое изображение / gif', meta: 'цифровой файл из ч / б пленки копировать нег. [4kb] ' } , { ссылка: "// cdn.loc.gov/service/pnp/cph/3a40000/3a48000/3a48200/3a48241r.jpg", label: 'Среднее изображение / jpg', meta: 'цифровой файл из ч / б пленки копировать нег. [48kb] ' } , { ссылка: "// cdn.loc.gov/master/pnp/cph/3a40000/3a48000/3a48200/3a48241u.tif", label: 'Изображение большего размера / tif', meta: 'цифровой файл из ч / б пленки копировать нег.[1,8 МБ] ' } ] }

[Сирия — Алеппо — армянка стоит на коленях рядом с мертвым ребенком в поле «в пределах видимости помощи и безопасности в Алеппо»]

• Название: [Сирия — Алеппо — армянская женщина преклонила колени перед мертвым ребенком в поле «в пределах видимости помощи и безопасности в Алеппо»]
• Дата создания / публикации: [дата не указана на карточке с субтитрами]
• Средний: 1 фотоотпечаток.
• Номер репродукции: LC-USZ62-48100 (ч / б пленка, копия негр.)
• Информация о правах: Нет известных ограничений на публикацию.
  
• Телефонный номер: ЛОТ 10898 [товар] [P&P]
• Репозиторий: Отдел эстампов и фотографий Библиотеки Конгресса Вашингтон, округ Колумбия 20540 США
• Примечания:
  • Фото Ближнего Востока Relief (для армянских беженцев).
  • Название и другая информация скопирована из непроверенных, старых данных карточки с заголовками и предмета.
  • Коллекция Джорджа Грэнтэма Бэйна (Библиотека Конгресса).
• Коллекции:
• Добавить в закладки эту запись:
  https: // www.loc.gov/pictures/item/2006679122/

Просмотрите запись MARC для этого элемента.

Библиотека Конгресса, как правило, не владеет правами на материалы в свои коллекции и, следовательно, не может предоставить или отказать в разрешении на публиковать или иным образом распространять материал. Для дальнейших прав информацию см. в разделе «Информация о правах» ниже, а также о правах и Страница информации об ограничениях ( http://www.loc.gov/rr/print/res/rights.html ).

• Консультации по правам : Нет известных ограничений на публикацию.
• Номер репродукции : LC-USZ62-48100 (ч / б пленка, копия негр.)
• Телефонный номер : ЛОТ 10898 [товар] [P&P]
• Средний : 1 фотоотпечаток.

Если изображение отображается, вы можете загрузить его самостоятельно.(Некоторые изображения отображать только в виде эскизов за пределами Библиотеки Конгресса из-за прав соображений, но у вас есть доступ к изображениям большего размера на сайте.)

Кроме того, вы можете приобрести копии различных типов через Библиотеку. службы тиражирования Конгресса.

1. Если отображается цифровое изображение: Качество цифрового изображения частично зависит от того, был ли он сделан из оригинала или промежуточные, такие как негативная копия или прозрачная пленка.Если воспроизведение Числовое поле выше включает номер репродукции, который начинается с LC-DIG …, то есть цифровое изображение, которое было сделано напрямую от оригинала и имеет достаточное разрешение для большинства публикаций целей.
2. Если есть информация, указанная в поле «Номер репродукции» выше: Вы можете использовать номер репродукции, чтобы купить копию в Duplication Услуги. Он будет сделан из источника, указанного в скобках после номер.

   Если указаны только черно-белые («черно-белые») источники и вы хотите, чтобы копия имела цвет или оттенок (при условии, что в оригинале они есть), как правило, вы можете приобрести качественную копию оригинала в цвете, со ссылкой на номер телефона, указанным выше, и включая запись в каталоге («Об этом товаре») с вашим запросом.

3. Если в поле «Номер репродукции» нет информации выше: Как правило, вы можете приобрести качественную копию через Услуги тиражирования.Укажите номер телефона, указанный выше, и включите запись в каталоге («Об этом элементе») с ваш запрос.

Прайс-листы, контактная информация и формы заказа доступны на Веб-сайт службы дублирования.

• Телефонный номер: ЛОТ 10898 [товар] [P&P]
• Средний: 1 фотоотпечаток.

Выполните следующие действия, чтобы определить, нужно ли вам заполнить квитанцию ​​о звонке в Читальном зале эстампов и фотографий для просмотра оригинального товара (ов).В некоторых случаях суррогатный (замещающее изображение) доступно, часто в виде цифрового изображение, копия оттиска или микрофильма.

1. Оцифрован ли элемент? (Уменьшенное (маленькое) изображение будет быть видимым слева.)

   • Да, товар оцифрован. Пожалуйста, используйте цифровое изображение вместо того, чтобы запрашивать оригинал. Все изображения можно просматривать в большом размере когда вы находитесь в любом читальном зале Библиотеки Конгресса.В некоторых случаях доступны только эскизы (маленькие) изображения. когда вы находитесь за пределами Библиотеки Конгресса, потому что элемент ограничен в правах или не оценивался ограничения прав.

     В качестве меры сохранения мы обычно не обслуживаем оригинал при наличии цифрового изображения. если ты есть веские причины посмотреть оригинал, проконсультируйтесь с библиотекарь-справочник. (Иногда оригинал просто слишком хрупкий, чтобы служить.Например, стеклянные и пленочные фотографические. негативы особенно подвержены повреждению. Они также легче увидеть в Интернете, где они представлены как положительные изображений.)

   • Нет, товар не оцифрован. Пожалуйста, перейдите к # 2.

2. Указывают ли вышеприведенные поля с рекомендациями по доступу или телефонного номера, что существует нецифровой суррогат, такой как микрофильм или копии?

   • Да, есть еще один суррогат. Справочный персонал может направить вас к этому суррогату.

   • Нет, другого суррогата не существует. Пожалуйста, перейдите к # 3.

3. Если вы не видите уменьшенное изображение или ссылку на другой суррогатная мать, пожалуйста, заполните квитанцию ​​о звонке в разделе «Распечатки и фотографии». Читальный зал. Во многих случаях оригиналы можно подавать в несколько минут. Другие материалы требуют предварительной записи на потом. в тот же день или в будущем.Справочный персонал может проконсультировать вас в как заполнить квитанцию ​​о звонках, так и когда товар может быть подан.

Чтобы связаться с сотрудниками справочной службы в Зале эстампов и фотографий, воспользуйтесь нашей службой «Спросите библиотекаря» или позвоните в читальный зал с 8:30 до 5:00 по телефону 202-707-6394 и нажмите 3.

ПРОВЕРКА ФАКТА: Джо Байден стоит на коленях перед дочерью Джорджа Флойда на этой вирусной фотографии?

Избранный президент США публично извиняется перед дочерью Джорджа Флойда, чернокожего американца, убитого… https://t.co/xOF8IsxrUA

— сенатором Дино Мелай. (SDM) (@dino_melaye) 1606167641000

Имеет большое значение, когда вашим лидером является Человек, который слишком образован.https://t.co/84KtcY1262

— Асиф Рахман (@Asifrahmanmolla) 1606290654000

Кандидат в президенты от Демократической партии Джо Байден разговаривает с Си Джей Брауном, когда он делает короткую остановку в одежде «Три тринадцать»… https://t.co/x2bHjvadl4

— corinne_perkins (@corinne_perkins) 1599704441000

Джо Байден делится фотографией, на которой он стоит на коленях с демонстрантом на митинге Джорджа Флойда

УИЛМИНГТОН, Делавэр. — Предполагаемый кандидат в президенты от Демократической партии Джо Байден высказался по поводу продолжающихся протестов против жестокости полиции в США, разместив в социальных сетях фотографию бывший вице-президент на коленях с протестующим на демонстрации в Уилмингтоне, штат Делавэр.

«Мы сейчас страдающая нация нация, но мы не должны позволить этой боли уничтожить нас», — написал Байден в Твиттере.

Байден осудил насилие, которое вспыхнуло в результате некоторых протестов по всей стране, но продолжал выражать свою поддержку общего дела, разделяемого теми, кто массово выступает, чтобы мирно осудить расовую несправедливость.

«Акту протеста нельзя позволять заслонять собой причину, по которой мы протестуем», — сказал Байден в заявлении в субботу вечером.

Протесты по поводу смерти Джорджа Флойда продолжают сотрясать страну

Беспорядки, вызванные смертью Джорджа Флойда — чернокожего человека, который умер от удара коленом белого офицера полиции Миннеаполиса, — потрясли не только улицы города. Нью-Йорк и Лос-Анджелес, но и десятки небольших населенных пунктов, таких как Фарго, Северная Дакота и Линкольн, Небраска.

Сотрудники кампании Байдена разместили в Твиттере фотокопии взносов, которые они внесли в Minnesota Freedom Fund, некоммерческую организацию, которая выплачивает залог за граждан, которые не могут себе этого позволить, сообщает FOX News. Другие известные знаменитости, в том числе Стив Карелл и Сет Роген, также сделали пожертвования организации.

В субботу Крисси Тейген объявила в Твиттере, что пожертвует 100 000 долларов в различные фонды спасения протестующих по всей стране.

По данным Forbes, Фонд свободы Миннесоты собрал почти 20 миллионов долларов за четыре дня на фоне протестов, осуждающих смерть Джорджа Флойда.

Флойд скончался 25 мая в Миннеаполисе после того, как белый полицейский ударил его коленом по шее. Это была последняя смерть чернокожих мужчин и женщин от рук полиции в Америке, которая вызвала протесты по всей стране.

Ассошиэйтед Пресс способствовало подготовке этого отчета. Об этом сообщили из Лос-Анджелеса.

Изображение начальника полиции Санта-Крус, мэр, стоящий на коленях, наносит удар — Santa Cruz Sentinel

SANTA CRUZ — Джастин Каммингс и Энди Миллс, двое мужчин в масках среди сотен людей, стояли на коленях бок о бок на тротуаре у здания. угол Уотер-стрит и Пасифик-авеню в 9:25 утра субботы во время организованной общиной демонстрации.

Символика момента, запечатленная фотографом Sentinel Шмуэлем Талером во время «траура», тем не менее, задела нерв — в основном положительного — так как быстро распространилась за выходные через тысячи репостов в социальных сетях.Коллеги агентства СМИ включили фотографию с подборкой похожих изображений по всей стране, что контрастирует с преобладающими изображениями беспорядков и разрушений в других местах после убийства полицией Джорджа Флойда из Миннесоты.

Каммингс, темнокожий мужчина, занимал пост мэра Санта-Крус с декабря, впервые за год до этого был избран депутатом городского совета Санта-Крус. Миллс, белый мужчина, был нанят начальником городской полиции в июле 2017 года.

«Это не было запланировано, просто все закончилось так, как это было», — сказал Каммингс в понедельник, когда он встал на колени рядом с Миллсом после того, как они ненадолго сблизились, чтобы поболтать.

Каммингс, который сказал, что стал жертвой расового профилирования полиции, когда рос в Чикаго, сказал, что общественная реакция на направленную на него фотографию была в основном положительной, в то время как отрицательная онлайн-реакция, такая как «фу» и «распродажа», положительна. не беспокоить его.

«Я думаю, что тот факт, что начальник полиции с самого начала откровенно заявил о неприемлемости действий полицейских в Миннесоте, а затем, встав на колени, я думаю, этот факт действительно красноречиво свидетельствует о том, что (Миллс) признает, что произошло. было не в порядке, и что они готовы присоединиться к сообществу, оплакивая потерю этого человека », — сказал Каммингс.

ПРИНЯТЬ СТЕНД

Пока общины по всей стране и в мире изо всех сил пытались выразить разочарование, страхи и грусть по поводу убийства Флойда 25 мая полицейским Миннеаполиса, Миллс выразил обеспокоенность через социальные сети. Через четыре дня после смерти Флойда Миллс написал в Твиттере: «Никаких оправданий. Без двусмысленности. Полицейские должны работать лучше. #GeorgeLloyd #YouSeeItYouOwnIt ». Позднее в тот же день в личном сообщении на Facebook Миллс частично написал, что убийство Флойда «беспокоит меня до глубины души». Двумя днями позже офицер Дерек Човен, который был уволен вместе с тремя другими причастными к этому офицерами, был арестован и обвинен в убийстве третьей степени и непредумышленном убийстве второй степени в связи со смертью Флойда.

«Это не та профессия, к которой я присоединился», — написал Миллс в Facebook. «Мы должны вернуть полицейскую службу в нужное русло, и это потребует согласованных усилий полицейских с честностью, смирением и чувством справедливости. Подобные действия и полицейские, стоящие рядом и наблюдающие, как это происходит, должны идти на пользу, чтобы восторжествовала справедливость. Если вы видите это, вы являетесь его владельцем ».

Миллс также написал более длинный гостевой комментарий для Sentinel, опубликованного в воскресенье. Он, вместе с остальными правоохранительными органами, ответил на запрос о взаимопомощи от полицейского управления Окленда в ходе широкомасштабных протестов в выходные дни, оставив одного офицера Санта-Крус с не опасными для жизни травмами и вандализмом одному автомобилю департамента и одному. По словам Миллса, служебный автомобиль шерифа округа Санта-Крус.Ответом, по словам Миллса, был баланс между поддержкой сообщества и предотвращением скатывания другого сообщества к грабежам и насилию из-за действий некоторых.

Отвечая на вопрос в понедельник, как он стал стоять на коленях в субботу, Миллс сказал, что он обсуждал со своей женой, что, когда придет время, он встанет на колени в знак солидарности с сообществом и в качестве послания своим собственным офицерам.

«Мы — часть этого сообщества», — сказал Миллс. «Деэскалация ситуации и понимание того, что полиция сыграла определенную роль в создании этой среды, как исторически, так и в недавнем прошлом, мы можем либо надеяться на перемены, либо продолжать оставаться частью проблемы.Я думаю, что сообщение было получено ».

«ПРОСТО СЛУШАЙ»

Жительница Санта-Крус, Альва Гордон, в электронном письме в Sentinel и в личном сообщении на Facebook выразила обеспокоенность по поводу широко распространенного распространения фотографии Санта-Крус, стоящей на коленях, заявив, что, как он опасается, она «позволяет многим людям оправдываться и пнуть. под ковриком много расизма, который присутствует здесь, в Санта-Крус ».

«Я смотрел и начинал видеть, как картина распространяется вокруг, и множество людей, которые действительно, я верю, не хотят, чтобы произошли изменения, делились фотографией, говоря:« Эй, это не мой город, и посмотрите на нас ». .Нам никогда не приходилось иметь дело с расизмом, и у нас есть начальник полиции, стоящий на коленях перед мэром, чтобы мы все могли дать пять, а затем мы можем пойти домой, но мы все равно будем продолжать за закрытыми дверями, следуя тем же образцам и такое поведение привело нас в это пространство », — сказал Гордон.

Гордон поделился опытом того, что он назвал «вежливым» расизмом Санта-Крус, который, по его словам, часто сопровождается протестами, что «это не потому, что ты черный» или «это не потому, что они мексиканцы». В день избрания президента Дональда Трампа в 2016 году Гордон сказал, что кто-то проехал по его улице, выкрикивая из своей машины «белая сила»; он сказал, что его регулярно спрашивают о возвращении «домой» или посещении «родственников» в Африке, основываясь на предположении людей о его имени.

«Если бы вы могли просто найти время и послушать, что кто-то думает о ситуации, не желая вмешиваться и не защищаясь, не говоря:« Ну, не я. Я бы никогда этого не сделал ». Или:« Я научился и знаю лучше », — сказал Гордон. «Я думаю, если бы каждый мог просто слушать и быть услышанным, потому что я думаю, что это именно то, из-за чего вы видите, что многие люди недовольны».

В попытке сделать шаг в этом направлении позднее на этой неделе Каммингс и Миллс совместно проведут форум сообщества, на котором будут представлены обновленные сведения об усилиях департамента полиции по устранению систематической предвзятости и о стремлении местных законодателей ограничить использование технологий, основанных на расовых мотивах.По словам Каммингса, хотя обе эти меры были предприняты до пандемии коронавируса и размещения приказов о приюте на месте, недавние волнения в стране по поводу убийства Флойда побудили их согласиться предоставить публичный источник информации для вопросов и опасений.

ЕСЛИ ПОЙДЕШЬ

Кто : мэр Санта-Крус Джастин Каммингс и начальник полиции Энди Миллс.

What : Форум сообщества: изменение культуры полицейской деятельности в нашем сообществе и за его пределами.

Когда : от 6 до 8 п.м., среда.

Где : По видеосвязи Zoom, zoom.us с идентификатором вебинара 964 6211 9560 или по телефону: 669-900-9128; 346-248-7799; или 312-626-6799.

Под вопросом : Усилия полиции по уменьшению предвзятости, увеличению разнообразия отделов и деэскалации конфронтации, плюс предложение по ограничению использования правоохранительных технологий, которые оказались предвзятыми против цветных.

Фото с воскресных акций протеста против гимна

Все взгляды были прикованы к кулисам НФЛ в воскресенье, через пару дней после того, как президент Дональд Трамп резко раскритиковал игроков, протестующих во время исполнения государственного гимна.

Многие игроки и тренеры со всей лиги — а также некоторые владельцы команд — собрались вместе во время церемоний перед игрой, взявшись за руки или положив руки друг другу на плечи. Некоторые игроки преклонили колени, продолжая молчаливый протест, начатый в прошлом сезоне Колином Каперником, или подняли кулак. Некоторые сели на скамейку.

«То, что вы только что видели, было множеством ответов на тему единства», — сказал CNN источник в фронт-офисе НФЛ. «По всей лиге владельцы, тренеры и игроки собрались вместе, чтобы решить, что для них лучше.”

Первая воскресная игра началась в Лондоне, когда на стадионе Уэмбли играли «Джексонвилл Джагуарс» и «Балтимор Рэйвенс». Владелец Jaguars Шад Хан (в центре) схватился за руки с игроками во время исполнения гимна. По крайней мере, дюжина ягуаров преклонила колени. Логан Боулз / AP

Игроки становятся на колени на боковой линии Вороны перед игрой в Лондоне. К игрокам присоединился бывший полузащитник Рэй Льюис, второй справа. Мэтт Данэм / AP

Защитник из Тампа-Бэй ДеШон Джексон (на переднем плане) становится на колени с товарищем по команде Майком Эвансом перед их дневной игрой в Миннесоте. Брэд Ремпел / USA TODAY Sports

Нью-Йорк Джетс сближаются перед своим домашним матчем с Майами. Франк Франклин II / AP

Владелец Philadelphia Eagles Джеффри Лури присоединяется к своим игрокам для исполнения гимна. Рядом с ним поднимает кулак безопасный Малкольм Дженкинс, капитан команды. Мэтт Рурк / AP

Хьюстонские техасцы выстраиваются вместе во время исполнения гимна Новой Англии. Грег М. Купер / USA TODAY Sports

Полузащитник Кливленда Джеймс Берджесс младшийвстречается с товарищами по команде перед игрой в Индианаполисе. Майкл Конрой / AP

Кинан Робинсон (№ 57) встречается с товарищем по команде «Нью-Йорк Джайентс» Брэндоном Маршаллом (№ 15) перед игрой в Филадельфии. Эльза / Getty Images

Члены New Orleans Saints сидят на скамейке во время исполнения гимна в Шарлотте, Северная Каролина. Боб Леверон / AP

Баффало Биллз преклоняет колени перед домашним матчем против Денвера. Бретт Карлсен / Getty Images

Чикагские медведи на боковой линии перед домашним матчем на Soldier Field. Их противники, «Питтсбург Стилерс», не вышли на поле для исполнения гимна. Киичиро Сато / AP

Один Стилер, линейный игрок нападения Алехандро Вильянуэва, предпочел слушать гимн из туннеля, пока его товарищи по команде находились в раздевалке. Вильянуэва — бывший армейский рейнджер. Nam Y. Huh / AP

Защитный конец Carolina Panthers Джулиус Пепперс остался в раздевалке во время исполнения государственного гимна в Шарлотте.Здесь он выходит на поле после гимна. Джереми Бревард / USA TODAY Sports

Денверский тайт-энд Вирджил Грин сжимает кулак перед игрой в «Баффало». Адриан Краус / AP

Некоторые из Патриотов Новой Англии преклоняют колени перед Хьюстоном. Майкл Дуайер / AP

Индианаполис Кольтс сцепляются перед игрой в Кливленде. Майкл Ривз / Getty Images

Несколько игроков Майами преклонили колени перед тем, как сразиться с New York Jets. Стивен Райан / Getty Images

игрока из Миннесоты схватились за руки перед домашним матчем с Тампа-Бэй. Брэд Ремпел / USA TODAY Sports

Владелец Atlanta Falcons Артур Бланк присоединяется к своей команде для исполнения гимна в Детройте. Леон Халип / Getty Images

Игроки Детройта поддерживают друг друга на противоположной боковой линии. Рей Дель Рио / Getty Images

Los Angeles Chargers исполняют гимн перед выступлением в Канзас-Сити. Джэ К. Хонг / AP

Защитник Канзас-Сити Маркус Питерс поднимает кулак перед игрой в Лос-Анджелесе. Кельвин Куо / USA TODAY Sports

Цинциннати Бенгалс схватились за руки перед игрой в Грин-Бэй, штат Висконсин. Морри Гэш / AP

Многие упаковщики из Грин-Бей также скрестили руки. Майк Ремер / AP

Судьи исполняют гимн перед игрой в Нэшвилле, штат Теннесси. Ни Tennessee Titans, ни Seattle Seahawks не исполнили гимн. Марк Залески / AP

Продюсеры Бретт Роджерс и Кайл Алмонд

Верхнее фото: Джон Лейба / The Denver Post / Getty Images

Fact Check-Photo не показывает, как Байден стоит на коленях перед президентом Израиля, «обещающим поддержку».

Фотография президента США Джо Байдена, стоящего на коленях перед уходящим президентом Израиля Реувеном Ривлином и его главой администрации Ривкой Равиц, была неправильно помечена в Интернете. В некоторых сообщениях и статьях ошибочно говорится, что он принял позу, чтобы «пообещать безоговорочную поддержку Израилю».Но израильская пресса широко сообщала, что Байден имел в виду это как беззаботное проявление уважения после того, как узнал, что Равиц была матерью 12 детей.

Посты с ложным обвинением можно увидеть здесь, здесь.

В некоторых вариантах (здесь) есть скриншот статьи под названием «Байден преклоняет колени перед президентом Израиля; Обещает безоговорочную поддержку Израилю ».

Эту историю также опубликовал американский теоретик заговора Алекс Джонс на сайте Newswars здесь. Здесь видна еще одна статья: архив.ph / vEKUB включает заголовок: «Байден буквально преклоняет колени перед президентом Израиля в причудливой и унизительной демонстрации — обещает безоговорочную поддержку Израилю».

Байден встретился с Ривлином 28 июня 2021 года. Во время встречи Байден охарактеризовал свою приверженность Израилю как «железную» и сказал, что Иран не будет обладать ядерным оружием во время его пребывания у власти (здесь).

Эта фотография была опубликована в Твиттере израильского новостного агентства Yedioth Ahronoth здесь 2 июля с описанием: «@POTUS в шутку преклоняет колени перед Ривкой Равиц, главой администрации президента Израиля @PresidentRuvi, после того, как она сказала ему, что она мать. до 12 (!) детей.Издание предоставило фотографию Хаиму Цаху из пресс-службы правительства Израиля.

Сообщается, что Равиц рассказал об этом моменте израильскому журналисту Сивану Рахаву Меиру. По словам Равица, Байден также впоследствии показал ей фотографию своей матери.

Израильские репортеры и СМИ также сказали, что Байден опустился на колени, услышав о детях Равица здесь, здесь, здесь, здесь, здесь.

Пресс-служба Байдена не сразу ответила на запрос Reuters о комментариях.

ВЕРДИКТ

Неверная маркировка.На фото изображен Джо Байден, стоящий на коленях перед Ривкой Равиц после того, как узнал, что у нее 12 детей; не становиться на колени, чтобы выразить «безоговорочную поддержку» Израилю.

Эта статья подготовлена ​​командой Reuters Fact Check. Узнайте больше о нашей работе по проверке фактов в сообщениях в социальных сетях здесь.

«Это… почему» — Леброн Джеймс и Джейми Фокс реагируют на смерть Джорджа Флойда изображениями Колина Каперника, стоящего на коленях

«Ты понял СЕЙЧАС !! ?? !! ?? Или для тебя это все еще размыто ??

Это был Леброн Джеймс, один из многих, кто был возмущен смертью чернокожего мужчины в полицейском участке Миннеаполиса в понедельник после того, как распространилось видео, на котором белый офицер стоит на коленях у него на шее в течение нескольких минут, в то время как трое других полицейских стояли рядом.

« «Теперь ты понимаешь!!??!!?? Или для тебя это все еще размыто ?? ”

Четверо офицеров, причастных к смерти Джорджа Флойда, были уволены во вторник, в том числе Дерек Човен, у которого было снято колено на шее Флойда.Шовен был арестован в пятницу. В то время как тысячи протестующих вступили в столкновение с полицией во вторник вечером, многие другие, напуганные видео, на котором Флойд умолял «Я не могу дышать», выразили свое разочарование в социальных сетях с именами Флойда и Шовена «Я не могу дышать» и «Черный Жизнь важна »в Твиттере TWTR, + 0,76% в течение дня.

Среди них были такие известные личности, как звезда НБА Леброн Джеймс, номинированный на «Оскар» режиссер «Сельмы» Ава Дюверне и комик Майкл Рапапорт.И многие, в том числе Джеймс, сравнили насильственный акт, когда Шовен встал на колени на шею Флойда, и мирные демонстрации #TakeaAKnee бывшего квотербека Колина Каперника во время исполнения государственного гимна США в знак протеста против жестокости полиции в отношении афроамериканцев.

Джеймс поделился составным изображением, на котором изображены Шовен, стоящий на коленях на шее Флойда, и Каперник, стоящий на коленях на поле в Instagram, с надписью «Это…» над офицером и надписью «… Это почему» над звездой НФЛ.

Изображение стало вирусным, и такие художники, как Джейми Фокс и Снуп Догг, также поделились впечатляющим изображением в своем Instagram. FB, + 1,20% страниц. «По словам @tyrinturner,« теперь вы это понимаете », — написал Фокс. «Нет справедливости только для нас», — написал Снуп Догг.

Спортсмен НФЛ на пенсии Донте Сталлворт также написал в Твиттере фрагмент тревожного видео ареста Флойда: «Почему игроки НФЛ преклоняют колени: причина 1 миллион».

Артист Джастин Бибер поделился похожим клипом, написав: «Меня от этого совсем тошнит.

Бывший президент Барак Обама в пятницу опубликовал в Твиттере заявление, в котором написал: «Это не должно быть« нормальным »в Америке 2020 года. Это не может быть «нормальным». Если мы хотим, чтобы наши дети росли в стране, которая придерживается своих высших идеалов, мы можем и должны стать лучше ».

Он добавил: «На всех нас, независимо от нашей расы или положения, включая большинство мужчин и женщин в правоохранительных органах, которые гордятся тем, что они делают свою тяжелую работу правильно, каждый день, — работать вместе, чтобы творить. «новая норма», при которой наследие фанатизма и неравного обращения больше не заражает наши учреждения или наши сердца.”

Комик Майкл Рапапорт опубликовал нецензурную тираду, назвав офицеров «убийцами» и связав воедино серию недавних расовых инцидентов, в том числе снимали на камеру белого работника Франклина Темплтона Эми Купер, угрожавшего вызвать полицию на просившего ее черного орнитолога. привязать ее собаку в Центральном парке. «Я собираюсь сказать им, что мне угрожает афроамериканец», — сказала она. Ее уволили во вторник.

«Если нет видеозаписи с мобильного телефона, что тогда? Что тогда происходит? » — спросил Рапапорт.

Посмотрите это здесь — но имейте в виду, что здесь есть оскорбительные выражения.

Дюверне написал в Твиттере мемориал непосредственно Флойду, написав: «Вы заслужили свое дыхание, свое достоинство, свою жизнь». Она добавила: «Мы должны действовать — для вас — и для всех тех, [где] нет камер. Мы должны.»

Сестра Флойда Бриджитт говорила на шоу «Сегодня» в среду утром с адвокатом семьи, адвокатом по гражданским правам Бенджамином Крампом, который также представляет семью Ахмауда Арбери.Отец и сын из белых Джорджий были арестованы и обвинены в убийстве Арбери, чернокожего мужчины, который бегал трусцой в их районе.

«Я и моя семья очень, очень тяжело переживаем это», — сказала Бриджит Флойд шоу «Сегодня». «Это очень душераздирающе».

Она добавила: «Я хотела бы, чтобы этим офицерам было предъявлено обвинение в убийстве, потому что это именно то, что они сделали. Они убили моего брата. Он звал на помощь ».